— Детка, скажи мне, что происходит.
Она пожала плечами.
— Ничего. Я паршиво играл, вот и все.
Я протянул руку и коснулся ее плеча.
— Тина, ты знаешь, меня это не волнует. Это всего лишь один теннисный матч. Но… но ты недовольна уже пару недель. Пожалуйста, поговори со мной. Поговори со своим старым бестолковым папой, который любит тебя.
Потом я стал выжидать. С годами я узнал, что Тина никогда не выдерживает молчания.
Она просто смотрела в окно, не двигаясь, и вдруг я увидел слезы на ее щеках. Не поворачивая головы, она сказала:
— Папа, мама тебе изменяет.
— Какого? — я был готов накричать на нее, что это не смешно, это безумие, она сошла с ума? Вместо этого я сдержался.
Я прикусил язык и ждал. И она рассказала мне всю историю. Придя домой рано, то что она услышала и что увидела.
СЦЕНА 3
Конечно, поверить в это было невозможно. Я верил тому, что говорила Тина, но не мог поверить в то, что это означало, что это должно было значить. Мы немного поплакали вместе, а потом я попросил ее сохранить секрет, пока я немного разберусь в нем.
Итак, мы с Тиной заключили своего рода договор, небольшую сделку, чтобы скрыть от Лорен все наши подозрения и наши чувства. На самом деле это сблизило нас, хотя у нас всегда были прекрасные отношения.
И я сделал то, что муж бедный лох (или жена, наверное) всегда поступает в таких ситуациях — потратил несколько тысяч на частного детектива. Через три недели я получил отчет, фотографии и аудио.
В тот четверг я пошел на работу, запер дверь, выключил звонок на телефоне и разобрался с этим. Я все это читал и все слушал. Я плакал и ругался.
Я снял туфлю и швырнул ее через всю комнату, сбив со стены диплом в рамке. Я стукнул кулаком по столу. Я ходил по комнате и рыдал. Я сидел за столом и тупо смотрел в окно. Когда я успокоился, около 1:30, я пошел в закусочную на поздний ланч.
После бутерброда с Рубеном и двух чашек кофе я начал строить некоторые планы.
Возможно, у нас была совершенно обычная семейная жизнь, но для меня это все еще значило. Я страстно любил Лорен почти 20 лет, и у меня никогда не было причин сомневаться в том, что мне очень повезло, и она вышла за меня замуж. Нам нравилось разговаривать и просто быть вместе, мы были друзьями, мы ценили одно и то же и хотели одного и того же от жизни. Я бы сказал, что мы были самой счастливой парой в самом крепком браке, который я знал. Думаю, что нет, а?
Как только я увидел отчет, я понял, что брак закончился. Я может был бы в состоянии — пережить короткую интрижку, но она и Карл Монтефиоре неделями наслаждались обществом друг друга. С огромным удовольствием с обеих сторон, из всего, что я видел. И они были близки — они давно прошли чертовски романтический этап. Они играли в игры, она одевалась для него в сексуальное нижнее белье, они использовали игрушки, они дурачились, надев на глаза повязки и наручники. Множество вещей намного более диких, чем все, что происходило в нашей спальне.
Так что однажды я рано забрала Тину из школы, и мы пошли пообедать вдвоем. Я избавил ее от всех подробностей, но сказал ей, что это настоящий роман и что я собираюсь бросить ее маму. Тина была сердита и несчастна… она хотела пойти прямо домой и разорвать Лорен, но я ее успокоил.
— Послушай, милая, ты знаешь, что твоя мать любит тебя. Она обожает тебя. Она не сделала этого с тобой, она сделала это со мной. Но она предала меня, а не тебя, и я должен с этим разобраться.
— Как ты думаешь, сможешь ли ты выиграть премию «Оскар» еще на несколько недель? Будьте обычной дочерью, не ведите себя необычно, пока не закончится учеба?»
Она несчастно кивнула.
— Думаю, что да, папа. Я имею в виду, если ты хочешь, чтобы я. Просто…
Она снова начала всхлипывать.
— Просто, как она могла СДЕЛАТЬ с тобой — с нами? Ты так прекрасен с ней, и…
Ее голос превратился в плач, и я подошел к ее стороне дивана и обнял ее, пока она плакала.
В конце концов, Тина пообещала сыграть любящую дочь до окончания школы. Три дня спустя она уезжала в десятинедельный теннисный лагерь для юношей и девушек в Колорадо, а затем — после недели дома — она поедет в USC.
Я дал ей понять, что собираюсь расторгнуть брак после того, как она уедет на лето. А потом я возьму отпуск и отправлюсь в путешествие.
— Дорогая — как насчет того, чтобы я приехал в Денвер на несколько дней и навестил тебя?
Она выдохнула, вытерла глаза, попыталась улыбнуться и сказала:
— Да, папа, это было бы здорово!»
СЦЕНА 4
Я заранее разобрался со всем рутинным дерьмом. Нашел квартиру, договорился о финансовых расчетах с кредитными картами и нашим текущим счетом, получил отпуск на работе, чтобы я мог вылететь на западное побережье. Я собирался навестить своего соседа по комнате в колледже в Сан-Франциско на несколько дней, затем арендовать машину, проехать через Скалистые горы, пообщаться с Тиной ненадолго в Колорадо, а потом улететь домой.
Как только Лорен уехала на работу в то утро, я дождался, пока грузчики заберут мою часть мебели и отвезут ее в мою новую квартиру вместе с моей одеждой, компьютером и прочими вещами.
Потом я поехал к Карлу Монтефьоре, и у меня был приятный визит.
Я уже говорил вам об этом. Я пошел, пообедал и бросил конверт для миссис Монтефиоре в ящик FedEx у здания суда.
Что — вы думали, я сдержу слово перед этим засранцем? После того, как он несколько недель трахал мою жену?
И в 1: 45 я припарковал машину позади ресторана через дорогу от Best Western,
нашел скрытую точку обзора и стал наблюдать. Лорен заехала и припарковалась прямо перед номером 128, обошла главный офис, вернулась через минуту или две, положила ключ-карту под коврик за дверью на номер 128, использовала другую, чтобы войти, и закрыла за собой дверь. У нее была с собой сумка для покупок, поэтому я предположил, что она принесла все, о чем Карл просил ее в их небольшом телефонном разговоре.
Я ждал минут десять; Затем я подошел к двери, вытащил карточку из-под циновки и вошел. Там была Лорен — это была моя жена, женщина, которую я любил, лелеял и которой был верен в течение двадцати лет.
Она лежала на кровати, в очень сексуальном черном бодди и ничего больше. Она лежала на животе, ее бедра подпирали две подушки под ее серединой, так что ее открытая киска была видна с другого конца комнаты. И на ней была маска для сна — она ничего не могла видеть.
Я видел, как она напряглась, когда услышала, как дверь в комнату открылась и закрылась.
— Карл? Боже, ты напугал меня, детка. Я просто лежала здесь и…
— Шшш, — прошептал я это. Я подошел к кровати и наклонился, чтобы шепнуть ей на ухо.
— Ты грязная маленькая шлюшка, не так ли? Мой маленький персик. (Так он называл ее на некоторых записях, которые я слышал — Бог знает почему.) Я налил немного одеколона Карла, поэтому не было причин, по которым она не думала, что я ее любовник.
— А теперь я здесь, и я сведу тебя с ума!
Я говорил это шепотом, зная, что она не сможет сказать, что это я. Не говоря ни слова, я нашёл сумку на стуле, и достала наручники. Я сковал руки Лорен наручниками над ее головой, затем вытащил из кармана длинную веревку. Привязав один конец к наручникам, я протянул руку и засунул оставшуюся часть веревки под кровать, затем пошел, чтобы перехватить ее с другой стороны, поднял ее и привязал другой конец к наручникам с другой стороны. Взяв два более коротких куска веревки, я привязал один конец каждого к одной из ее лодыжек, а другой — к ноге у изножья кровати.
Теперь она была прижата к середине кровати — она не могла опустить руки, она не могла сесть, она не могла сводить ноги вместе, и она не могла перевернуться.
— Ты очень плохая девочка, не так ли? — прошептал я. Она хихикнула, и я хлопнул ее по заднице. Это заставило ее подпрыгнуть, и она взвизгнула. Я не ударил ее сильно, конечно, не из-за …