— Что нужно делать? — как осиновый лист задрожала под его взглядом девушка.
— Тебе нужно просунуть руку вытащить его, — с трудом подбирая слова, попытался объяснить воин, глядя на застывшую в непонимании Алессию. По телу кобылы, под его руками в этот миг прошла долгая дрожь, она в последний раз всхрапнула и замолкла навеки.
— Быстрее, — перешел воин на свой язык, — кобыла издохла, у нас несколько минут, нужно вытащить жеребенка. Я не смогу, руки слишком большие, он слабый — поврежу. Ты должна. Понимаешь?
Девушка лишь кивнула и опустилась рядом с ним на колени. Воин стал быстро объяснять и жестикулируя показывать ей, как держать руки. Она смотрела невидящими глазами, едва ли понимая половину того, что он говорил. Все, что она видела, это тоненькие, покрытые слизью светлые ножки, слегка подергивающиеся в окровавленном материнском зове.
— Понимаешь? — встряхнул ее мужчина, — Иначе он умрет!
Алессия медленно протянула руки и сложив их лодочками, как он показывал, скользнула в влажный канал. Внутри было еще горячо и липко, плоть была как застывший кисель, казалось она может пронзить ее своими пальцами, и только легкие движения жеребенка давали ощущение направления.
— Ну, чувствуешь? Чувствуешь его спинку? — спрашивал мужчина рядом, подбадривая ее.
Алессия замотала головой, не в силах понять, как и что она должна почувствовать. Вдруг она натолкнулась на что-то твёрдое, крупное и округлое. Не осознавая до конца, что делает, она обхватила ладонями этот выступ, и немного сдвинув в сторону, потянула вниз. Мгновение, и ее погруженные по локоть руки высвободились из мертвой плоти, вытягивая за собой ножки и круп жеребенка. Мужчина, подхватив ее ладони снизу своими большими руками, помог принять и все тельце, осторожно опуская его на землю. Малыш весь был покрыт кровью и слизью, казался хрупким и болезненным, но тем не менее судорожно задышал, открыл глаза и даже попытался приподняться на своих неокрепших ножках.
Его спаситель неожиданно весело расхохотался.
— А он — молодец, — объяснил он, — борец. Станет хорошим, бесстрашным конем, когда вырастет.
— Это мальчик? — растерянно прошептала девушка.
— Да, жеребчик, — подтвердил мужчина, — надо обтереть его насухо, чтоб не замерз, — приказал он, удивляясь ее неумелости. — Ты же говорила, что знаешь, что делать?
— Да-да, простите, — испугалась Алессия, схватила из телеги старый холщовый мешок и завернув в него жеребенка, осторожно покосилась на своего помощника. Только сейчас до нее стало доходить, что она наделала. Не только привлекла к себе внимание одного из ее поработителей, но и солгала, взвалив на себя ответственность за беззащитное существо, о котором она совершенно не знает, как заботиться.
— Где ты спишь? — спросил воин.
Алессия испуганно потупилась, притворяясь, что обтирает жеребенка и не услышала его вопроса.
— Я спросил, где ты спишь по ночам, женщина, — медленно, нарочито выговаривая слова повторил воин, — я помогу донести тебе жеребенка и прикажу, чтобы тебе показали, где достать ему еду.
— Не надо, господин, спасибо, я сама, — попыталась отговориться она.
— Куда уж тебе, — усмехнулся мужчина, — ты сама то едва ли намного больше него весишь.
Взяв на руки жеребчика так, словно тот был пушинкой, он понес его в сторону лагеря. Подойдя к окраине, он лишь вопросительно оглянулся через плечо на едва поспевавшую за ним девушку.
— Ну, куда?
Алессия, запыхавшись, указала на одну из больших повозок с запасами, которая была ее временным домом. Мужчина, кивнув, донес жеребёнка до телеги и положил на землю рядом с задним колесом.
— Накрой его хорошенько, — приказал он. Девушка кинулась внутрь повозки и вытащив прохудившийся соломенный матрас и заплатанное одеяло, попыталась устроить на нем малыша. Тот, хоть и новорожденный, родившийся раньше времени от не самой крупной породы лошадей, оказался для нее все же ношей неподъемной.
Воин, иронично наблюдавший за ее попытками одновременно удержать дрыгающегося жеребенка и подтянуть матрас под него, лишь хмыкнув, перехватил того из ее рук и снова опустил на подстилку.
— Пойдем теперь, — позвал он, когда предмет их общей заботы был наконец укрыт и тихо засопел в тепле.
Алессия вздрогнула, в страхе распахнула глаза на мужчину, но не осмелившись спросить, пошла за ним. Тот лишь сжал губы и презрительно покачал головой, в ответ на ее в момент сникшую фигурку. Он по ее глазам понял, чего она боится, но как она может думать, что он захочет ее — такую грязную и ничтожную? Тем более сейчас, когда он был поглощен делом, которое развеяло скуку, так давно одолевавшую его. Правильнее было бы забрать жеребёнка с собой, ясно ведь, что девчонка не знает, как о нем заботиться. Но пусть это послужит ей уроком! Он не хотел признаваться в этом, но она заинтриговала его. Всего лишь одна из сотен рабынь, но посмела обратиться к нему, просить о помощи. Сейчас же стоит, вжав голову с плечи, словно ожидает, что он набросится на нее тут же.