что такое когда-нибудь случится, — улыбаясь, сказал он. — Фактически, после краткого взгляда на них, пытаясь не смотреть, я думаю, что они еще более невероятны, чем я когда-либо мог себе представить.
— Тогда почему ты их прикрываешь? — спросила я.
— Потому, Мона, что это только тебе решать, кто их увидит, и никому другому. Я и впрямь хочу еще раз извиниться за прошлую ночь. Мне очень жаль. Я правда думал, что что-то не так. Ты как бы кричала, а раньше я никогда не слышал, чтобы ты это делала, и заволновался.
Ублюдок говорил совсем не то. Практически каждое сказанное им слово только ухудшало ситуацию. Думаю, я всегда была немного влюблена в него. Я не возражала. Он дал мне образ, на который можно было мастурбировать. Но время, которое я проводила с ним, и то, как он относился ко мне, было просто хренью. Он пытался сделать меня одной из них. Я никогда не собиралась влюбляться. Любовь заставляет людей совершать глупости. Посмотрите, что она сделала с моим отцом. И Брэндон был не лучше. Я точно знала, что если его жена вернется или даже просто позвонит, он бросится к ней, как летучая мышь из ада. И точно так же, как и мой тупой отец, она могла вернуться в этот дом, и он сразу же примет ее обратно.
Она могла просто сказать: «Послушай, я вернулась. Я не хочу об этом говорить. Если ты хочешь, чтобы я осталась, не поднимай эту тему». И он лишь спросит ее, что она хочет на завтрак? Влюбляясь, мужчины глупеют и слепнут. Они откажутся от всего ради любви. Здравый смысл каждый раз проигрывает любви. Самоуважение уступает место тому, чтобы спать рядом с человеком своей мечты. Любовь подобна раку. Он разъедает мозг и оставляет бесполезную почерневшую кашицу. Любовь — она для лохов.
Думаю, именно поэтому, особенно после того как выросла рядом с моим отцом, я решила, что любовь — это единственная болезнь, которой я никогда не поддамся. Я старалась быть милой со всеми, кого встречала, но никогда и ни с кем не выходила за рамки дружбы. Любовь и секс тоже не связаны. Все мужчины, которые меня трахали, никогда не делали этого потому, что любили меня. Они делали это потому, что у меня большие сиськи и круглая задница, а это мужчин возбуждает. И я позволяла им, потому что мне нужно было что-то, что они могли предложить. Может быть, это была работа или место для проживания или что-то еще, но это всегда было «дашь на дашь».
Если у каждого есть присказка или мантра, помогающая им пережить трудные времена, я знала, что было у меня. Еще до моего рождения была такая чисто женская группа-металлик. Группа называлась «Пойзон Доллис». Да, они произносили это неправильно, но потом это сделали «Деф Леппард» и многие другие группы. В любом случае моей любимой песней этой группы была «Любовь — для лохов».
Изначально песню написала другая группа — «Твистед Систер», но Доллис изменили текст и переделали его. Их версия четче и лучше. Она — как музыкальная тема моей жизни.
Снаружи очень жесткая, внутри я вся дрожу.
Никто не будет у меня внутри, если сама я этого не захочу.
Хочу все будущее, а не мгновение, все совершенство, чтобы не сдерживаться.
Не хочу остаться полуголой. Не хочу знать, что меня использовали.
Любовь — для верующих, любовь — для мечтателей.
Любовь — для неудачников, любовь — для лохов.
Любовь — для лохов, любовь — для лохов.
С годами я забыла часть текста, но смысл все еще находил отклик в моей голове. Большинство примеров я видела сама: мой отец и мой Брэндон лишь подтвердили эту гипотезу. Любовь — она для лохов, а я не хотела быть лохом.
Но с каждым днем я все больше падала в кроличью нору. Каждый шаг, который я делала, приближал меня к тому, чтобы переступить черту лоховства. Прошлая ночь была так близка к этой черте, что это было просто безумием. Я не могла поверить себе. Выкрикивать его имя, в момент, когда кончаю, было смешно. Но сон был таким реальным, и мне на самом деле было интересно, в каком я состоянии. Я всегда считала себя сильной независимой женщиной. Неужели я была неправа?
— Ну, а что, если я сама хочу их видеть? — сказала я, возвращаясь к реальному миру за пределами моей головы.
— Это было бы не очень умно, — сказал он. — Мона, я на девятнадцать лет старше тебя. Это означает, что я уже был взрослым, еще до того как ты родилась. И у меня в голове какая-то херня. Я все еще безответно влюблен в женщину, которая явно меня не любит. Ты уже высказала свое мнение о любви, и с логической точки зрения твое видение безупречно. Я — тупой, каким был, как ты сказала, и твой отец. Только мне повезло больше, чем ему, потому что у меня есть ты, чтобы надрать мне задницу и заставить вернуться к тому мужчине, которым я должен быть. Ты, наверное, лучший мой друг. И я не хочу сделать ничего такого, чтобы все испортить. За последний месяц, Мона, ты спасла меня. Кто знает, что бы я делал, если бы мы оба не оказались в этом переулке?
Я была так подавлена. Какого черта он так легко отдал всю заслугу мне, а никому другому? Даже члены моей семьи не были обо мне такого высокого мнения, как Брэндон. Папа меня почти не замечал. Мой брат так хотел убраться из дома, что забыл обо мне. Мои кузены видели только пару сисек, с которыми хотели поиграть. Моя тетя видела меня какой-то шлюхой. Но Брэндон постоянно говорил мне, какая я умная или как много работаю. Он хвалил мою настойчивость и мои организаторские способности. Он упомянул о моем теле, только однажды, когда был пьян.
— Но… — начала я.
— Никаких «но», — прервал он. — Я знаю, что ты считаешь меня дураком, и я признаю, что ты права насчет Мириам. Но это — единственное, в чем я дурак. Ты также рассказала мне о своей жизни. Ты столкнулась с рядом придурков, которые хотели эксплуатировать тебя или использовать в своих интересах. Я не собираюсь становиться одним из них.
«Это означает», — подумала я, — «что единственный парень, который бы хотелось, чтобы воспользовался тобой, — обычно тот, кто этого не сделает».
— И, Мона, это также и твой дом. Если мы живем вместе в одном доме, будут случаи, когда мы увидим друг друга на разных стадиях раздевания. Мы оба взрослые, не стоит придавать этому большого значения. В твоем случае двум большим значениям, — улыбнулся он. Я покраснела еще больше.
— Так что, вытаскивай свою попу из кровати, садись на этот байк, и почапали. — Он закрыл за собой дверь. Мое смущение прошло, и я снова была счастлива.
***
У нас была очень приятная утренняя тренировка. Брэндон увеличил пробег до семи миль, а я проехала их вместе с ним. К концу Брэндон снял куртку и завязал ее вокруг талии, когда начал потеть. На обратном пути нам в лицо дул ветер. Мне было холодновато, и Брэндон отдал свою куртку мне. Мы даже остановились, и он прижался ко мне, чем смягчил ситуацию. Сначала я подумала, что это из-за того, что у меня от холода торчат соски. Я подумала, что, может быть, он смутился или не хотел их видеть. Потом поняла, что, поскольку он бежал за мной, то не видел их. Он просто опять был милым.
Когда мы шли по улице, некоторые соседи смотрели на нас или отгребали свои дворы. Брэндон помахал им и даже перекликнулся с несколькими из них. Мы остановились у одного дома, чтобы поговорить с мужчиной и его женой, и Брэндон познакомил меня с ними.
У нас был короткий, но приятный разговор, и Брэндон снова похвалил меня за то, что помогла ему вытащить свою голову из задницы, после того как Мириам его бросила.
Когда мы вернулись в дом, лишние мили еще не сильно отразились на мне, и я чувствовала себя хорошо. Этот ублюдок сделал это снова. Он говорил с теми людьми обо мне так, будто я действительно была кем-то особенным. Он просто продолжал пробираться в мое сердце.
— Мона, — сказал он, когда мы затаскивали наши уставшие тела в дом, — я не могу дождаться завтрака. Ты приготовишь блины, которые готовила в воскресенье?
— Как только приму душ, — сказала я. …