несколько своих пакетов.
— Что ты хочешь на ужин, Брэндон? — спросила я его, когда он возвращался из гаража. — Думаю, нам следует подождать моего массажа до ужина.
— Лучше сразу, — отрезал он.
— Почему? — спросила я. — Я просто хотела немного подождать, потому что мне нравится, когда ты меня массируешь. Я просто хотела сначала поужинать, чтобы потом этим насладиться.
— Мона, если я сделаю его сейчас, то, наверное, все равно разозлюсь и в конечном итоге отшлепаю тебя по заднице так, как ты того заслуживаешь, — сказал он.
Не знаю, зачем я это сделала. Я знала, что тут что-то происходит, чего я не понимаю, но все равно сделала это. Я просто начала смеяться над ним как над сумасшедшим. Как будто я пыталась разозлить его еще больше, чтобы заставить его сделать это. Еще до того как я успела понять, что происходит, Брэндон поднял меня, отнес к дивану и уселся, уложив меня поперек своих колен. Я начала извиваться, будто пытаясь вырваться, но не делала ничего, что на самом деле помогло бы мне встать. Также я не сказала ни слова. Мне требовалось, чтобы он оставался злым. Я была уверена, что если попрошу его этого не делать, он остановится.
Брэндон поднял руку и шлепнул меня по заднице, а я просто перестала двигаться. Мне было так тепло, когда он обнимал меня, пытаясь не дать убежать, хотя на самом деле я бы не двинулась, даже если бы он попросил меня об этом.
Он снова шлепнул меня по заднице, и я издала легкий стон. Я и впрямь считаю, что Брэндон подумал, что это было больно, потому что третий удар был мягче. После второго удара моя киска начала увлажняться, а мои соски вылезли, как ластики. Я была рада, что на мне не было юбки, потому что, если бы она поднялась, он, вероятно, увидел бы мокрое пятно на моих трусиках. Я совсем замолчала, ожидая следующего удара. Мои ноги слегка раздвинулись, и когда его рука ударила меня по заднице, то по инерции коснулась кончиками пальцев моего закрытого джинсами влагалища. Я была на небесах. Я невольно начала тереться промежностью о его ногу.
Я была уверена, что если он продолжит, я кончу. Бывали ли вы когда-нибудь в одной из тех неловких ситуаций, когда испытываете сильный стресс и понимаете, что чувствуете запах, и вам нужен душ? Вы надеетесь, что никто не почувствует ваш запах, но не можете просто уйти в этот момент, потому что вы — на работе или что-то в этом роде. Ну, вот так я себя и чувствовала. Каждый раз, двигаясь, я чувствовала запах своей киски. Она истекала, и я надеялась, что Брэндон не почувствует ее запах, потому что на самом деле не хотела, чтобы это когда-либо прекратилось. Я уверена, что он думал об этом как-то тупо, как мачо, как будто вбивал в меня дисциплину. Но для меня это был особенный момент, потому что Брэндон прикоснулся к моей заднице по собственному желанию, так что, в тот вечер мой массаж был другим.
И как вы могли понять, как раз перед тем, как я достигла точки невозврата, он остановился. Он позволил мне встать, и я отряхнула заднюю часть штанов.
— Брэндон, я отплачу тебе за это, — пробормотала я. Затем я посмотрела на него и увидела, как по его щекам текут слезы.
— Мне очень жаль, Мона, — сказал он. — Я просто разозлился.
— Брэндон, дорогой, все в порядке, — сказала я. Я схватила его за подбородок и заставила посмотреть на себя. — Может, я немного странная, но мне это понравилось.
Я одним из пальцев вытерла слезу с его щеки и лизнула этот палец.
— Ммм, соленая, — сказала я. — Интересно, что еще у тебя есть, что может быть солоноватым?… И, Брэндон, я отплачу тебе за это. — Он кивнул, а я пошла готовить ужин. Перед тем как начала, на кухню зашел Брэндон и сказал, что заказал пиццу, поэтому мне не нужно готовить. Я улыбнулась ему и сказала, что мы, конечно, съедим пиццу, поскольку он ее уже заказал, но я хотела бы, чтобы он знал: мне нравится готовить для него и заботиться о нем. Он выглядел удивленным. Тут как раз пришел доставщик пиццы, я взяла бокалы для наших напитков и отнесла их в гостиную, чтобы мы могли расслабиться и посмотреть телевизор, пока едим.
Мы присели, но я притворилась, что моей заднице еще слишком больно, чтобы сесть на нее, поэтому легла животом на диван. Брэндон включил телевизор, и мы ели и смотрели на самых глупых преступников в мире.
Когда мы закончили еду, я спросила Брэндона, почему он так разозлился на меня? Он сказал, что Миранда — старая женщина, чья дочь сбежала неизвестно куда. Мириам была единственным ребенком Миранды, поэтому она переживает утрату сильнее, чем любой из нас. Если ей хочется создать впечатление, будто в том, что Мириам сбежала, есть его вина, он с этим бременем справится. Лишь бы это облегчило ее боль.
Я объяснила ему, что моя задача — заботиться о нем, и что пока я могу дышать и думать, я никогда не позволю никому причинить ему боль или оскорбить, независимо от того, является ли он пожилой женщиной или нет. Он улыбнулся, но посоветовал мне подумать об этом так, как если бы у меня была дочь, и она сделала что-то подобное. Родители никогда не хотят верить, что их дети — монстры.
Я растянулась на диване как кошка, и отодвинула плечи назад, чтобы грудь сильнее выдавалась. Затем спросила его, нельзя ли мне сделать массаж. Он подошел к дивану и взялся за мои плечи.
— Брэндон, ты тоже пытался защитить меня, — сказала я, когда он начал массировать.
— Ммм? — сказал он.
— Это ведь именно то, что ты делал сегодня утром? — спросила я. — Когда ты накинул на меня свою куртку. Было холодновато, и ты не захотел, чтобы кто-то увидел, как торчат мои соски. — Я заметила, что он перестал массировать, а его руки стали более напряженными, чем мои плечи.
— Это не так, — сказал он. — Послушай, Мона…
— Тогда что же это было? — спросила я. — Я слишком уродлива, чтобы на меня смотреть? — Он начал смеяться и попытался сменить тему.
Я продолжала возвращаться к ней. Наконец, он просто выдал:
— Мона, не все на планете вращается вокруг твоих сисек. Я бежал за тобой и продолжал смотреть на твою попу. Ты знаешь, как тяжело бежать, когда твой член торчит, как чертов флагшток?
И тут начала смеяться я.
— Прости, Мона, но я — тоже человек, — сказал он.
— Брэндон, я считаю это комплиментом и шагом в правильном направлении, — сказала я.
Я снова устроилась поудобнее и позволила двигаться его волшебным пальцам. Когда он добрался до моей поясницы, ему пришлось провести там больше времени, потому что мышцы были и впрямь сильно сжаты. Едва он услышал, как я вздохнула и расслабилась, как перепрыгнул к моим ногам.
— Подожди, Брэндон, — сказала я. — Нам надо делать все правильно.
Я сняла джинсы и вернулась на место. Я вела себя так, будто быть рядом с ним в одних трусиках — это нормально. На самом деле это было стрессом для нас обоих. Я хотела, чтобы он кое-что попробовал, а он боялся, что сделает это. Он взял себя в руки и начал растирать мне заднюю часть ног чуть выше колен.
— Хм, Брэндон, ты пропустил всю область от моей поясницы до того места, где ты находишься сейчас, — ухмыльнулась я.
— Но, Мона… — сказал он.
— Нет, Брэндон, не «но, Мона», правильнее говорить: «задница Моны», — сказала я. — И не веди себя чересчур щепетильно. Пару часов назад у тебя не было проблем с прикосновением к ней, когда ты меня отшлепал. Ты хочешь, чтобы я стянула трусики, чтобы ты смог увидеть, насколько она красная? Ей тоже нужно немного любви и заботы.
Брэндон начал массировать мою попу. Это было лучшее чувство, которое у меня когда-либо было. Я даже немного раздвинула ноги, надеясь, что он увидит, что там, под этими трусиками. Почти слишком скоро он начал спускаться по моим ногам. Удивительно, но на этот раз Брэндон не обработал мои ноги спереди. Но я сжалилась над ним и сделала вид, что не заметила. Я была уверена, что он вышел из комнаты потому, что не хотел, чтобы я увидела в его штанах палатку.
В ту ночь я боялась своих снов, поэтому мастурбировала перед …