Если Иван был дурак, то я наверно тупой, потому что вытянув, обломанную, отправился в каюту боцмана. Следует вспомнить, что мой хозяин клялся мне в том, что будет исполнять все мои приказы беспрекословно, а тут я дал маху, вместо того, чтобы настоять, отправился в соседнюю каюту и тут же забылся сном, на ещё не успевшей остыть, девичьей постели.
Не прошло и получаса, как я был разбужен звонкими поцелуями и ахами со вздохами. Переборка была чуть толще картона, и разговор любовников был слышан так отчётливо, будто я лежал рядом с ними в одной постели.
— Мне так неловко, что это произошло. У меня ещё не разу не было женщины.
— Ах, сладенький, мой Ванюша, ты ещё мальчик? Не бойся, мы это быстро поправим!
Раздалось мерное мычание и причмокивание. Внезапно прекратившись с тихим чмокивающим звуком, было продолжено плавной речью соблазнительницы:
— Какой он у тебя большой! Ну иди ко мне. Вот так, так, осторожненько. Не торопись, мне больно. А теперь хорошо! Давай милый. Давай! Ещё! Ещё!
Скрип и скрежет кровати, громкие возгласы влюблённых, конечно не радовали меня. Более того, хотя и не был знаком с самодуром папашей Царевны Несмеяны и не давал ему и ей клятвы, привезти будущего супруга в целости и сохранности и девственным, аки новорожденный, всё же мне было неприятно, что допустил такую серьёзную оплошность. С другой стороны желание оказаться на его месте, тоже гложило мою голову, непонятно какую. Наконец они закончили своё приятное времяпрепровождение, и я ненадолго забылся тревожным сном.
Само собой — это повторялось неоднократно. И вконец измученный, самоудовлетворённый, я забылся под утро крепким сном.
За завтраком, Иван то и дело, виновато поглядывал на меня догадываясь, что я всё знаю. Что бы не было недомолвок, я сказал им, что:
— Живите, как хотите, только спать буду в противоположном конце палубы.
Дни летели, как бабочки на свечу. Еды, рома у нас было навалом, Элеонора, всё свободное время от любви, занималась стиркой и готовкой. Шитьём и поломойством. Иван загорал и бездельничал, однажды обратившись ко мне с помощью и получив отрицательный ответ, больше не навязывался. На третий месяц нашего путешествия мы получили два известия одно приятное, а другое не очень. Начну с плохого. Элеонора, как то, за завтраком объявила, что беременна и пошёл третий месяц.
Приятное, было то, что вдали показалась узенькая полоска.
— Земля! Земля! — Дико кричал увидевший первым, мой друг и соратник.
Через несколько дней мы пристали к берегу и уплатив кругленькую сумму за сохранность корабля, отправились в город.
Город представлял собой торговый центр, куда стекались многочисленные торговцы со всего сказочного света. Со всех сторон кричали зазывалы, нахваливая свой товар. Мне было не ведомо, что Иван, никогда не сталкивался азартными играми. Пока, я торговался с шашлычником, тот умудрился проиграть в пресловутые колпачки, 40 испанских песо, захваченных нами с корабля.
— Ну-ка стоп! — остановил, я тупоголового игрока, достающего из кармана золотой дублон, ты уже достаточно проиграл. Тебя тут быстро без штанов оставят.
— Чего, ты не даёшь парню сыграть!? Ему только масть покатила. — заметил, непонятно откуда взявшийся хитрован. На его лисьей мордочке, явственно читалось: «подставной»
— Тебя никто не спрашивает! Ты и не сплясывай! — выхватывая дублон из руки дурака, протягивающего его шулеру, заметил я, — Пошли отсюда. У нас перерыв на обед.
— Да, как же, это? Да, что же, это? Я ж столько денег проиграл. Ты хоть сыграй за меня. Жалко, ведь, отдавать.
— Сыграй, сыграй за него! Новичкам всегда везёт! — подначивал лисьемордый.
— А, чё, сыграй! Выиграешь 3 раза подряд, я верну все проигранные деньги. Проиграешь — дублон мой! — сказал напёрсточник.
— Хорошо! Но уговор: замечу, что жульничаешь, сразу в глаз!
— Согласен! Покатили.
Хитро улыбаясь, уверенный в победе, хозяин колпачков, накрыв, одним из них шарик, начал свой шулерский танец. В один прекрасный момент, ниндзя, проснувшийся во мне, увидел, как шарик, ловким движением шулера, был закинут им в свой рукав. Получив в тот же момент в глаз, он наверно, улетел бы достаточно далеко, не удержи, я его другой рукой.
— Ты, чего, это?! — взвыл несчастный.