«Что ты делаешь? — мелькнула мысль — ты подумал, что будет, если об этом узнает Лариса»
«Да никто не узнает — ответил другой голос — это же была ее инициатива. Это даже не изнасилование. сейчас ты ей скажешь все сам, и если она не пожелает, отвезешь ее в милицию».
«А ведь можно обойтись и без секса» — услужливо шепнул третий голос.
Яостановился. А ведь действительно! Разработанные мной правила (см первую часть) предусматривали запрещение супружеской измены, но ничего не говорили насчет моих любимых игр. Более того, Лариса прекрасно знала о том, что я люблю забавляться с женщинами садомазохистскими способами и неоднократно делала мне роскошные подарки в виде готовых к серьезным истязаниям женщин.
Мой член подпрыгнул и нетерпеливо запульсировал в предвкушении. Многие женщины удостаивались моей порки, но для всех это было не впервые. А вот моя пленница явно еще не знакома с такими экстремальными развлечениями. Что же, все бывает в первый раз.
В полутьме стоянки и в приглушенном свете салона машины она едва ли могла как следует рассмотреть меня, но рисковать не стоило. Порывшись в ящиках Ларисы, я отыскал ее любимые очки-маску, закрывавшими почти всю верхнюю часть лица. Всмотревшись в собственное отражение, я удовлетворенно кивнул — в них меня будет невозможно опознать, столкнувшись на улице.
Я открыл дверь ванной. Девушка уже успела снять повязку и шапочку. Кроме того, она скинула свою курточку и теперь стояла передо мной в теплой вязаной кофточке и шерстяных штанишках, плотно облегавших ее длинные стройные ножки.
— Как тебя зовут? — спросил я, откровенно разглядывая ее.
— Л-лена, — чуть запнувшись, сказала она.
— Вот что, Лена, — продолжил я, внимательно глядя в ее синие глазки, — я с тобой не стану заниматься сексом. Я очень люблю свою жену и не хочу изменять ей, хотя сейчас она находится за тысячи километров и никогда не узнала бы об этом.
Что-то промелькнуло в ее глазах. Я не успел заметить, что — разочарование или наоборот, радость. Она молчала.
— Но и так просто ты тоже отсюда не уйдешь. — продолжил я, — Видишь ли, я люблю играть в игры. В жестокие игры.
На этот раз я успел явственно заметить, как в ее глазах промелькнул страх. Уголки ее капризного ротика чуть дрогнули.
— Мое решение окончательно и бесповоротно. Ты будешь мне подчиняться, и тогда я тебя отпущу. Если же ты будешь сопротивляться, я все равно сделаю, что хочу, только тебе будет намного больнее.
Лена сделала инстинктивный шаг назад. Взгляд метнулся по ванной, как у затравленного зверька.
— Ты посидишь здесь и подумаешь над своим поведением, пока я не поужинаю и не придумаю, что с тобой сделать. Кричать бессмысленно — здесь тебя никто не услышит. И не делай ничего такого, что бы мне не понравилось — этим ты только усугубишь свою и без того незавидную участь.
Оставив ей свет в ванной, я отошел на несколько шагов от двери, а потом неслышно подкрался и, встав сбоку от нее, прислушался. Из ванной не доносилось ни звука. Потом что-то зашелестело, и снова настала тишина. Удовлетворенно кивнув, я спустился вниз и стал готовить себе нехитрый холостяцкий ужин.
Когда спустя какое-то время я снова подкрался к ванной, оттуда доносился мерный плеск воды. Сначала мне в голову полезли нехорошие образы: вот доведенная до ужаса девушка лежит в окровавленной ванной со вскрытыми моей же бритвой венами. Но тут шум воды прервался, и я услышал, как она шлепает по кафельному полу босыми пятками.
Соблазн был просто дьявольским. Знать, что за дверью сейчас стоит обнаженная юная девушка, осознавать, что никто никогда не узнает, что здесь может произойти, и тем не менее не позволять самому себе переступить роковую черту… я был почти уверен, что когда я открою дверь, она, напуганная мрачной перспективой, нарисованной мною, предпримет попытку меня соблазнить. И все же то, что я собирался с ней проделать дальше, стоило того, чтобы отказаться.
Я еще немного постоял под дверью, но из-за нее больше не доносилось ни звука, и тогда я решительно повернул защелку. Лена стояла перед зеркалом в моем махровом халатике. Вся ее одежда аккуратной кучкой была сложена на полу. Не поворачиваясь, она посмотрела на мое отражение широко открытыми глазами.
Кивком головы я велел ей подойти, и она молча повиновалась. Подойдя вплотную, она внимательно посмотрела в мои глаза. В ее взгляде читался страх и одновременно покорность. Я чувствовал ее ужас, и меня это заводило еще больше. Взяв ее за руку, я пошел в нашу спальню. Я успел там все привести в полную готовность: наш станок для истязаний был ярко освещен двумя лампами, сбоку стояла готовая к работе видеокамера, а на диване лежал длинный черный чемоданчик, пока что закрытый.
Увидев нашу с Ларисой игрушку, прозванную мною «дыбой», Лена остановилась, но я, дернув ее за руку, вытолкнул на середину комнаты и скомандовал:
— Раздевайся!
Она в панике посмотрела по сторонам. Пальчики нервно теребили поясок халата.
— Раздевайся, я кому сказал! — повторил я, стараясь придать своему голосу побольше свирепости.