«Вы знаете, Антонина Михайловна, я должен Вам сказать, возможно, не очень приятную вещь.Вы только не расстраивайтесь.Дело в том, что заниматься с Настей я больше не смогу. Так начал я, после очередного урока, приватный разговор с мамой своей ученицы по музыке.
-Господи! Да что случилось?! Владимир Алексеевич!Вы меня без ножа режете! Почему не сможете? Вам мало этих денег? Так давайте я …
-Не в деньгах дело, -перебил я , просто Настя, по моему, сама не жаждет общаться с инструментом, так что ж здесь можно поделать? Я как цербер не хочу над ней стоять. Приходит из раза в раз неподготовленная. Спрашиваешь:почему не выучила? Отвечает:я учила.
Но я-то знаю, когда человек занимался, а когда нет. Так что…смотрите сами, как вам дальше…
-Да что уж смотреть, -вздохнула Антонина Михайловна, — девочка ведь способная, усидчивости только у неё нет, но это мы поправим, это мы исправим.Вы только уж не отказывайтесь совсем от нас, Владимир Алексеевич, голубчик.Пожалуйста, жалко ведь как, девочка музыкальная, Вы и сами это говорили!-искательно заглянула она мне в глаза.
— Ну, что ж, конечно, способности есть, я этого никогда не отрицал, только ленивая очень!-произнёс я наконец нужное слово, которое по деликатности ранее не использовал.
-Это мы исправим, это мы поправим, -повторила Антонина Михайловна, наморщив лоб, будто у неё в голове уже зрели конкретные меры по борьбе с патологической ленью своей 11-летней дочери.
-Ну, хорошо, давайте попробуем продолжить, -вяло произнёс я. Мне не хотелось больше заниматься с Настей, но переубеждать Антонину не хотелось ещё больше. Да и жаль было эту простую женщину с измученным лицом, в одиночку воспитывающую единственного ребёнка.
-Уж как-нибудь, ладно… -подумал я, провожая из своей квартиры мамашу.
В назначенный день ко мне на урок пришла Настя. Это была невысокая, но плотно сбитая светловолосая девочка, в глазах которой поблескивала хитринка.
— Ну что, ругала, небось, мама-то тебя?-спросил я её после обмена приветствиями.
— Ага. Ругалась. И не только.
— Что не только?
— Выдрала!
— Как это?-я был немного озадачен.
— Да очень просто. Велела снять штаны и лечь на диван. И как начала ремнём стегать! Сказала, если Вы ещё раз мной будете недовольны, она с меня шкуру спустит.
— Настенька-лапочка! -воскликнул я, -прости пожалуйста! Уж не думал я, что такие последствия будут серьёзные. Что ж твоя мама, так-то вот с тобой строго?! Мне очень жаль, но…
— Да не переживайте Вы , Владимир Алексеевич, не в первый же раз это всё!
— Ах, вот даже как, -недоумённо произнёс я, присаживаясь в кресло. Да-а, у мамы твоей , однако, не забалуешь!
-Это точно. На прошлой неделе задержалась у подружки в гостях допоздна, так уж она меня лупцевала, пока из сил не выбилась. И кричать не разрешает.Говорит, ты меня позорить перед соседями ещё вздумаешь, паршивка!Молчи, говорит, негодная девка! А сама хлещет ремнём со всей мочи. Больно -ужас!
-Ох, Настя…Не знаю, прям, что и сказать! Не дело, вобщем это, конечно… Ну, ладно, давай заниматься. Садись. Чего сегодня принесла?
— Баха, -ответила Настя, усаживаясь за фортепиано.
— Ну, давай, начинай.
Зазвучала двухголосная инвенция Баха. Поначалу всё шло неплохо, но потом моя ученица стала ковыряться и, в результате, вообще остановилась.
-Ну, в чём дело Настя? Давай ещё раз сначала.