— Вы в военном госпитале, мадмуазель, и мы с вами под особым наблюдением.
Она устало закрыла глаза. Я не мог больше выдержать. Быстро наклонившись, я припал долгим поцелуем к маленькой ручке и прошептал:
— Клянусь вам мадмуазель, сделать все, что возможно и даже то, что невозможно, чтобы спасти вас! Верьте мне, прошу вас!
Слабое пожатие пальчиков было мне ответом. Потом она благодарно взглянула на меня и сказала:
— Спасибо, мсье… Я не заню вашего имени.
Она устало взглянула на меня.
— Пока у меня нет имени, мсье Ландаль. Может быть в дальнейшем..
Она тяжело вздохнула и как бы что-то предчувствуя, добавила:
— Прощайте мсье… — и опять ее слабые пальчики чуть заметно пожали мою руку.
Я повернулся к Кито и с жаром сказал:
— Кито, сделай для этой девушки, все, что она захочет. Сделай ради меня, ради нашей любви!
Кито печально кивнула головой.
Решающий день выдался пасмурным. Тоненькие змейки воды извивались по стеклам окон, оставляя быстро исчезающие следы. Не смотря на то, что я не спал всю ночь, уснуть мне так и не удалось. Я лежал и думал о предстоящем мне испытании. Сумею ли я доказать свою выдержку, ловкость, хладнокровие. Я старался быть спокойным, берег силы, но моя рука непроизвольно тянулась под матрац к ножу. Я знал, что врач придет вечером. У него ночное дежурство. Отчасти мне это было на руку. Во первых Кито будет на месте. Во-вторых меньше шанса быть узнанным в самом госпитале. А вот как пройти мимо часовых в вестибюле, не вызывая их подозрение. Им может показаться странным ранний уход врача с дежурства. Так в сомнениях и надеждах прошел весь день. Дождь не переставал и даже усилился. Теперь за окном слышался глухой, монотонный шум. Тускло поблескивали фонари за окном. Нервы напрягались «скорей бы уж» — ожидание становилось невыносимым. И совершенно неожиданно вошел врач. Он был один, толстой сестры с ним не было. «Молодец Кито» — подумал я. Первая задача выполнена. Сестра теперь надолго застряла в уборной. Ворча что-то себе под нос, японец подошел к моей кровати.
— Где же Кито. Почему не идет Меня же нужно гримировать! А… все равно!
Я вдруг успокоился. Совершенно хладнокровно я смотрел на приближающегося врача.
— Как вы себя чувствуете? — задал японец стандартный вопрос.
— Сегодня хуже, доктор. Болит грудь.
— Вставали! — врач нахмурился.
— Да, немного поднимался, но из-за боли вынужден был лечь, — смело фантазировал я.
Японец нащупал пульс. Что-то ему, видно не понравилось. Очевидно, от волнения мой пульс участился. Он потрогал мой лоб, велел показать язык.
— Надо осмотреть рану. Черт возьми, где же эти сестры, — резко воскликнул он и нажал на звонок.
— У моей сестры что-то с желудком, — невинно сказал я.
Вбежала Кито.
— Разбинтуйте больного! — крикнул врач.
Это отнюдь не входило в мои планы. Без повязки от резких движений возможно кровотечение и без нее я вообще далеко не уйду. Я приподнялся, но как только Кито прикоснулась ко мне, громко застонал и упал на спину. Кито тревожно склонилась надо мной.