Она сошла с рук Эмми и села обратно на свой трон. Величественным жестом она вытянула одну ногу. Молча, и не дожидаясь, что ей что-то скажут, Эмми подползла к дивану и, высунув язык, начала целовать и облизывать ногу своей Госпожи.
Теперь для нее не имело значения, была ли это Эмми Тан, писательница, пресмыкающаяся перед Кристиной Горан, или это была Золотой Цветок, пленница и рабыня, перед Саломеей, королевой и деспотом. Эмми и Золотой Цветок стали теперь одним целым, так же как и Тариланна и Звезда Лили, и все ее героини. Все сцены, которые она когда-либо описывала, слились воедино в этот момент, сцена, где она сама стала рабыней.
«Встань» — приказала Кристина, и Эмми поднялась, что потребовало от нее больших усилий. Она не сопротивлялась, когда Катя подняла ее руки над головой и приковала в таком положении свисающими с потолка цепями. Эмми опять была беззащитной для новых мучений, которые могут быть придуманы для нее.
Кристина подошла к ней. Эмми закрыла глаза, готовясь к удару, новым мукам, боли или чему-нибудь подобному.
Эмми закричала от легкого прикосновения к своему бедру. Кристина продолжила лениво ласкать ее, вычерчивая круги на ее мягкой и нежной коже. Сначала это было что-то вроде легкого зуда, чувства приятного щекотания, но по мере того, как Кристина продолжала, двигаясь вверх и вниз, между ног Эмми, вверх к ее талии, вниз к гладкой промежности, ощущения становились более интенсивными, более возбуждающими…
Кристина слегка наклонилась вперед и поцеловала свою беспомощную пленницу, стоя так, чтобы соприкасались только их губы.
Ее тело было так близко, и в то же время так далеко от Эмми. Страстно желая прикоснуться к ней, Эмми напрягаясь, удерживаемая цепями, пыталась наклониться вперед.
«Ты любишь меня?» — хрипло спросила Кристина.
«Да, Госпожа» – ответила Эмми.
«Ты восхищаешься мной?»
«Да, Госпожа».
«Ты будешь всецело повиноваться мне, во всем?»
«Да, Госпожа» — прошептала Эмми сквозь слезы.
«Хорошо» — сказала Кристина, снова садясь на диван, скрестив ноги и поглаживая себя по бедрам.
«Вот что произойдет дальше, Эмми». Это был первый раз, когда она назвала Эмми ее настоящим именем, с тех пор как начались эти «хождения по мукам». А было ли это ее настоящим именем? Была ли Эмми Тан более реальна, чем Золотой Цветок или Звезда Лили, или Чейз, или Мирия? Все они были рабынями, беспомощными пленницами красивых, сильных и жестоких женщин.
«Ты будешь жить здесь, со мной, в качестве моей рабыни. Я подготовлю документы, по которым все твое имущество перейдет в мою собственность, и я буду представлять твои интересы среди издателей. Все финансовые и организационные вопросы твоей работы буду решать я. Ты будешь только писать. Я думаю, теперь у тебя достаточно идей, чтобы закончить твою книгу?»
Эмми кивнула.
«У тебя большой талант. Я помогу тебе взрастить его, буду твоим…э-э…вдохновением. Ты будешь сыта, одета…». Она остановилась. «По мере необходимости. Ты будешь жить здесь, ни в чем не нуждаясь. Все, что тебе придется делать – это писать и служить мне. Мы с Катей позаботимся обо всем остальном. У тебя будет отдельная комната. Твой ноутбук настроен…слегка модифицирован, так чтобы ты не могла пользоваться Интернетом и отправлять письма.
Я не думаю, что ты осмелилась бы, но просто чтобы не дать тебе просить о помощи и спасении. Ты ведь не будешь, не так ли?»
«Нет, Госпожа». И она бы не стала. Что бы она теперь делала там, на свободе? Она была пленницей и там.
«Хорошо». Катя освободила ее от цепей и поставила на колени. «Какие-нибудь вопросы?»
Эмми посмотрела вниз. Она была совершенно голая, не считая ее цепей, ошейника и кандалов. «Можно мне хоть немного одеться, Госпожа?»
«Нет» — резко сказала Кристина. «Что-нибудь еще?»
«Можно мне…». Эмми не знала, как спросить об этом. «Госпожа, можно мне…?»
«Нет» — снова ответила она. «Я разрешу тебе кончить, когда ты закончишь книгу. Думай об этом как о награде. Это будет стимулом для тебя. Если я узнаю, что ты ласкала себя до того, как я разрешу…». Кристина улыбнулась. «Я прикажу Кате опять изнасиловать тебя».