— Накажем, — согласился я, — Знаешь, накрась-ка его.
Идею она поняла с лету. Через несколько минут, глазки у паренька были подведены, со стрелочками, реснички накрашены до состояния щетки, — хоть сейчас в какую-нибудь анимашку. Он так и лежал на полу, не дергался, не возмущался. Анька смотрела на него зачарованно, как дите на воздушный шарик. Видно, подарок удался.
— А теперь я тебя накажу. За неподчинение и неуважение.
Я его поднял, прислонил к креслу, так что бы попка торчала, а плечами он на спинку опирался, и ненадолго задумался, чем же его выпороть. Потом рассудил, что от армейского ремня, который у меня где-то завалялся, наверняка большие следы останутся, и пошел за ракеткой для пинг-понга, — что-то я про такое читал.
За это время Анька ему руки связала. Она у меня бывалая туристка, — даже если б не за спиной связала, такие узлы просто не развяжешь.
— Дернешься – еще десять ударов, — предупредил я, — Пикнешь хоть раз — рот заткну и повторю все сначала.
— Может лучше кляп? – предложила Аня.
— Посмотрим.
Я с удовольствием рассматривал нашу игрушку: хоть и худенький, но сложен паренек был что надо, наверно спортом, каким-то занимается. Ноги у него были длинные, стройные, бедра узкие, а попка – маленькая, но кругленькая. Я как эту попку увидел, понял, что пора претворять свои мечты в жизнь. Сначала-то я его только пугал, но теперь ни о чем другом думать не мог, только об этих гладких половинках и дырочке между ними.
Он смотрел на меня умоляюще, но молчал.
— Быстро учишься! Говорить тебе тоже запрещено.
От первого удара он выгнулся, и видно, что хотел крикнуть, но только втянул воздух.
— Молодец, — я потрепал его по волосам, -послушный мальчик.
А потом ударил еще сильнее. Я его не щадил, войдя в раж, бил так, как будто на корте подаю, и от этой подачи моя жизнь зависит. Мальчишка вжимался в кресло, но не кричал, только зажмурился и зубы стиснул. Анька сидела на диване, развернувшись, как гимнастка, и глядя на его залитую слезами мордашку, бесстыдно наяривала свой клитор.
Я подошел к ней, запустил пальцы киску — там все просто текло и хлюпало. Не припомню ее такой возбужденной, да и у самого все ныло уже – трахнулись мы с ней как пара бешенных кроликов: без всяких ласк, врядли больше пяти минут потратили, а она аж кричать начала. Давненько такого не было, и я решил, что мы на правильном пути. Нужно продолжить игру.
Парнишка совсем обмяк на кресло и судорожно всхлипывал, ягодицы у него были прямо пунцовые, с каким-то синюшным оттенком – сидеть ему будет трудновато…
Почему-то мысль о том, что даже после того, как он уйдет отсюда, ему еще долго будет больно, что он наверняка не сможет забыть о том, кто ему эту боль причинил – доставила такое удовольствие, что у меня едва опять оргазм не случился.
— Ну что, усвоил урок? – я ласкал Аньку, которая изгибалась и урчала как кошка, и потягивал вино.
— Да… — он стек на пол и сморщился, когда опустился на попку.
— Это хорошо. А скажи-ка, ты с женщинами спал уже?
— Да.
Накололи. Я же девственника просил.
— А с мужчинами?
В заплаканных глазах снова вскипела паника.
— Нет…