— Не кунилгас, как вы изволили выразиться по своему сексуальному невежеству, а про элементарный куннилингс.
— Гмм. Ты все же про что, Мать?
— Костя! Не строй из себя дурака и не считай меня дурой. Ты как сосешь у меня между ног?
— Обыкновенно. Сосу, как могу…
— А как надо правильно делать этот самый куннилингс?
— Не знаю. Мы это в академии не проходили. Можешь ты покажешь?! — хитрил Копальский перед женой, хотя почти ежедневно отсасывал «конденсат» из «Киски» своей длинноногой красавицы секретарши, уединяясь с ней в обеденный перерыв в комнате отдыха, смежной с его просторным кабинетом. Эта была еще той фифой. Для нее минет и куннилингс были почти родными именами и если бы разрешили, она назвала бы ими двух кудрявых, шустрых пацанов, которых она родила от своего веселого, но требовательного начальника.
… Вечером, перед отходом ко сну, Копальская поставила два стула перед их широкой кроватью.
— А стулья еще зачем? — не удержался любопытный Костя, с тревогой глянув на молча действующую жену.
— Казнить тебя буду! — строго ответила та.
— Это еще за что?! — встревожился муж, ожидая, что она вот вот выпалит из своего пушечного рта поток ругани в адрес его любовницы.
— Да ты не бойся, Костя! Как ты умудрился сотворить двух пацанов своей гадюке-секретарше, я говорить не буду. Об этом уже все в гарнизоне знают. А вот почему ты увиливаешь от выполнения своего супружеского долга, сейчас разберемся. Значит, ты не знаешь, что такое «Куннилингс?».
— Ну, почему же? Так, знаю, мм… , приходилось, в общих чертах…
— Так мы теперь изучим этот вопрос в деталях, — ответила жена, сняв халат и ложась спиной поперек кровати.
— Гм… А тебе удобно? — переспросил муж.
— Мне? О! Да! А вот как будет тебе, мне по барабану, — ответила полковница, согнув в коленях ноги, поставила их на сидения стульев и раздвинула так, что «Амбразура» между ними сама раскрылась, словно готовилась к стрельбе.
— Это что-то новое, мать?! — недоумевал Копальский.
— Новое? Это хорошо забытое старое. Ну, чего стоишь, как часовой у знамени. Раздевайся, становись на колени и начинай работать…
— Может быть начнем с минета? — услужливо спросил Копальский.
— Не-е-е. Это ты предлагай своей сучке. Теперь командовать парадом буду я!
Полковник быстро сбросил пижаму и подошел ближе.
— На колени! — раздалось с кровати.
Костя бухнул коленями на ковер и молитвенно сложил руки.
— Не вели казнить, вели слово молвить, о, прекрасная из прекрасных! — положил он ладони на ее колени и еще шире раздвинул ноги. И тут она почувствовала, как его прохладный нос медленно поехал по ее «борозде» в верх, а затем вниз, застыв у самого центра. Казалось, что он, как собака, выслеживает дичь по запаху. Затем его язык мокрой змейкой сначала прошелся по половым губам, затем усердно полизал их и, наконец, уткнул свой кончик в слегка подрагивающий клитор.
— Ах! — томно вздохнула прекрасная из прекрасных и сдавила его голову ляжками так, что у Кости затрещали шейные позвонки.
— Ну! Давай! — томно шепнула она.