Однако мать отложив деньги в сторону загадочно улыбнулась, а в её глазах уже горел похотливый огонек
— Пойдем скорее, плевать на деньги, я вся уже мокрая, тот козел все же успел засадить мне и раздразнить меня – произнесла она уже ластясь в моих объятиях и расстегивая халат под которым ни чего не было из белья. Влагалище матери снова было растянуто так, что мой член вошел в него уже с хлюпающими звуками и я уже не почувствовал, как мать управляет им сжимая мой член, однако все же я кончил почувствовав, как напряглось все тело матери при оргазме и она громко застонала.
Через три дня мы с матерью провернули аналогичную схему с дядей Мишей, который заскочив к нам по договоренности с матерью, был застигнут мной случайно вернувшимся с улицы, когда он вылизывал пи*ду матери, лежавшей голой на диване, перед тем как засадить ей. И снова мне пришлось доводить дело до конца, после его ухода, удовлетворять сильно возбудившуюся мать. Десять тысяч дядя Миша принес уже вечером, отказавшись еще раз потрахаться с матерью даже с моего согласия. Ложась спать с матерью у меня в комнате, я не удержался и показал ей записи, как её начинал трахать дядя Паша и как вылизывал ей пи*ду дядя Миша, при этом мать так завелась, что едва мы легли вместе, она сама села сверху меня насадившись на мой член.
Наследующей недели приехал отец, и мы с матерью снова превратились в мать и сына, не чем не выдавая своих отношений в его отсутствии. Правда когда отец куда-нибудь отлучался не надолго из дома, то мать хотя и не давала мне трахаться, однако отсасывала мою застоявшуюся сперму сглатывая её. Отец пробыл дома почти три недели, восхищаясь своей преданной женой, которая так по нему соскучилась, что почти каждый день не давала ему покоя в постели, при этом глядя в камеру, которую обнаружила в комнате.
Не успел отец уехать, как на следующий день ближе к вечеру, у нас нарисовался гость дядя Юра, грузный лысоватый мужчина, при виде которого мать повеселела.
О чем она разговаривала с ним на кухне я понял только когда она вошла в мою комнату и громко попросила, меня сбегать в дежурный магазин, почти на другом конце города за хлебом, при этом подмигнув. Я для приличия и естественности немного по возмущался, включая камеры и настроив их на ноутбук, улыбаясь и подмигивая матери в ответ, прихватив с собой ноутбук вышел за дверь квартиры. Поднявшись на пролет выше к чердаку, стал наблюдать за происходящим в комнате. Вскоре после моего ухода в комнату вошли мать и дядя Юра крепко целуясь в губы, а когда приблизились к дивану, то стали раздевать друг друга. Когда же дядя Юра повернулся голый к камере лицом, я едва сдержал смех, заметив какойу него маленький член хотя уже был напряжен. Как только мать с дядей Юрой снова припали друг другу в крепком поцелуе прижавшись голыми телами и стали клонится на диван, я двинулся с места.
На этот раз я прислушиваясь, как громко пыхтит дядя Юра, смог выудить из его портмоне пять штук зелени, а когда он голый стоял передо мной трясясь весь от страха и прерванного секса, мать из-за его спины успела мне показать два раза по десять, поэтому я и произнес, что мое молчание стоит двадцать штук зелени.
— Он один живет, денег у него куры не клюют – обосновала мать свое решение содрать с него побольше, когда я уже доводил за него дело до конца насаживая мать на свой член.
Через два дня новенькие купюры зеленых перекачивали из рук дяди Юры в мои. Он бы с удовольствие еще раз бы согласился попасться на нашу удочку, но к сожалению обоих сторон спешил в рейс.
Так постепенно наши с матерью сбережения на черный день пополнялись, между тем как желающих трахнуть мою мать становилось все меньше. Еще двое её бывших принесли нашей казне прибыль, а один даже дополнил взносом в тысячу поняв, как и дядя Паша, что со мной шутить нельзя, между тем и уходя от нас в расстроенных чувствах они лишались своих и карманных баксов.