— Не надомаме говорить, пожалуйста, — заплакала в голос Настя!
Сопротивление сломлено – злорадно подумал я.
— Быстро, раздевайся до гола!
— Здесь, в лесу? Стыдно! – ныла она.
— А в салоне, было не стыдно голой жопой крутить? – дожимал я.
Настя разделась. Зябко поёживаясь, она со страхом смотрела на меня.
— Свитер и сапожки надень, не хватало ещё тебе простудиться, — проявил заботу я.
— Возьми нож и иди, срежь, три прута с разных кустов, — велел я.
— Какие прутья резать?
— Длинные и толстые. Если будут малы – я нарежу, в два раза крупней!
С присущей мне основательностью, я стал готовиться к экзекуции Насти.
Топориком вырубил, 4 колышка, с обратной рогулькой. Отвязал лямки рюкзака, снял брючный ремень. Вот и моток пеньковой бечёвки обнаружился – очень кстати – пригодиться.
Одним ковриком, я обернул ствол упавшей, берёзы, закрепил его верёвкой. Второй коврик свернул валиком. Подошла Настя, протянула мне розги, с ужасом смотря на мои приготовления. Со свистом рассекая воздух – опробовал батоги. Удовлетворенно хмыкнув, сказал:
— Пойдёт! Ну что, застыла, укладывайся — поперёк бревна, под живот коврик подсунь.
— Ой! Не надо меня привязывать, я буду смирно лежать, — стала умолять Настя.
— Надо, розга это очень больно, — продолжая привязывать, к рогулькам вбитым в землю, стращал я её.
— Тебе 17 лет, ты получишь 16 горячих, — закончив фиксировать конечности, вынес я пр! иговор.
— Вася, а если кто нибудь, увидит или услышит. Я тут голая лежу, — испугано спросила Настя.
— Кто откажится, от такого зрелища: как молодую, красивую, девку розгами секут, — рассмеялся я.
— Ты шутишь?
— Раньше надо было, головой думать! А сейчас нечего хвост поджимать.
— Я продам им билеты подороже, в партер. Стыд – это часть наказания, — усмехнулся я, осматривая своё творение.
Настя лежала, свесив голову вниз, в полу метре от земли. Привязанные ноги и руки, касались земли – были широко разведены в стороны. Оттопыренная попка, блестевшая на солнце, вздрагивала в такт её всхлипываниям.
— Пора платить по счетам. С начало я тебя основательно отшлепаю, ладонью, разогрею значит. Когда буду, сечь розгой, попку расслабь. Не напрягайся, кричи сколько угодно, не так больно будет.
Свитер ей я стянул к шее, пусть грудки провертеться. Начал сильно шлёпать, её ладонью. Потом перешёл на бёдра, не пропуская их внутреннею часть. Попка стала красной , а чём я поспешил сообщить Насти: