На следующее утро Элвис заглянул в душевую. Он поморщил нос.
— Вот дела, ребята, спускайтесь, поглядите на эту пизду. Сучка вся обделалась и пролежала в дерьме всю ночь.
Это была чистейшая правда. У Виктории, всей такой чистой, американской девушки, которая всем очень нравилась в её мире, всю ночь были спазмы кишечника. Она боролась с ними до тех пор, пока желание опорожниться, наконец, не взяло верх над личной гигиеной. Она с силой вытолкнула анальную пробку, и обделала все ноги, от бедер до лодыжек, и нижнюю часть тела. Понос глубоко проник в её кожу живота и бедра.
Она лежала в испражнениях всю ночь, запах пробил её ноздри и впитался в её волосы. Ей казалось, что он никогда не выветрится из её кожи. Мало того, что она вся испачкалась: психологически она пребывала в полном шоке.
Попивая кофе на палубе, Боссман знал, что дела не так уж плохи. Заставить девушку из среднего класса валяться в собственных экскрементах было полным ударом по её самосознанию, который мог перевернуть все его основы.
Другой парень, спустившись вниз и заглянув в её маленький мирок, начал откалывать злые шутки в её адрес. Это было самым позорным в ее жизни в длинном ряду унижений, которым она только что подверглась.
Элвис вошел и развязал веревку, снял ошейник и расковал её лодыжки. Помог встать на дрожащие ноги, включил душ и смыл с неё всю ночную грязь, проведя руками по всему телу, вычищая пальцами все её щели.
Затем он вытолкнул меня из душа, грубо обтер полотенцем, подвел к кровати и попросил сесть на её краю. Он ушел, а через секунду по лестнице спустился Боссман. Он глянул на меня, помешивая соломкой воду, и спросил:
— Ну что, будешь держать рот на замке?
Так и не выспавшись за ночь, я устало кивнула. Он присел рядышком и снял кляп. Я с благодарностью отпила воды и съела яблоко с теми витаминами и таблетками, что он мне предложил. Он снова надел кляп и долгим взглядом меня изучал.
— Вчера был твой первый день твоей новой жизни, добро пожаловать во второй.
Он взял антисептическую мазь и нежно помазал проколы на моей груди.
Хоть я толком и не спала больше суток, дрожала большую часть ночи в душевой кабинке, я намеревалась бороться с ними и сегодня с новой яростью, которая, надеялась, будет подпитывать мои силы. То, как банда насиловала меня вчера, было настолько неожиданно и внезапно, что если они продолжат в том же стиле, я не смогу подготовиться мысленно, чтобы бороться с ними. Моё тело всё раскалывалось, сознание было мутным от недосыпа, но мой гнев и моя гордость не позволят мне стать объектом для насмешек с их стороны. Не важно, что они могли со мной сделать, я вдруг поняла, что я очень важна для них, чтобы они могли меня хоть как-то поранить, не говоря уж об убийстве. Я хотела воспользоваться этим, чтобы победить их в их собственной игре.
Боссман встал и вышел на палубу. Все тут же сгрудились на трапе. Сегодня, — подумал он про себя — она пройдет инициацию во славу анала. У неё была потрясающая задница, и он отчаянно хотел трахнуть её сам, но его размеры пока не позволяли это сделать с ней. Было всего несколько женщин, которые могли принять его эрегированный член без длительной подготовки. Он вспомнил милую кубинскую девушку, что он по молодости изувечил. Теперь ему приходилось быть осторожнее. Жаль, конечно, того, что случилось с той девушкой из-за его наивной глупости и похоти.
Смеясь и вспоминая вчерашний олимпийский спурт, четверо парней схватили меня и бросили животом на кровать. Я пыталась вырваться, но куда там я в беспомощности осознала, что лежу уже в центре кровати. На минутку они было притихли, но лишь для того, чтобы снова надеть мне сандалии на ноги. Я брыкнулась на тех, кто держал мои лодыжки, но они были сильней и легко избежали мои шпилек.
Мои запястья за спиной расстегнули, и сковали их над головой, прикрепив к кровати. Парни раздвинули ноги и приковали к ножкам кровати. Теперь я лежала на новых простынях распростертой на животе. Я продолжала смотреть через плечо на моих мучителей, стараясь не показывать ни капли страха.
Элвис с улыбкой раздевался. Он смазал смазкой свой невероятно узкий и длинный член. Забравшись на Викторию, он раздвинул половинки её попки и обнажил сморщенную коричневую дырочку. Нацелившись на неё, он сказал:
— Детка, я научу любить этот способ. Я оттрахал кучу сучек, как ты, и все они в итоге полюбили анал. И ты полюбишь.
Зная, что он собирается сделать, я мычала в свой кляп, пыталась обезопасить себя от его вторжения, туго сжимая ягодицы. Элвис с трудом развел мои половинки и левой рукой направил свой твердый пенис в развернутое колечко моего ануса. Я заорала во всю мощь, со всей силы сжимая ягодицы и анальные мышцы сфинктера, выгибая спину, пытаясь встать на дыбы, чтобы не позволить ему войти. Другие же парни лишь смеялись над моими бесполезными стараниями. Элвис одним мощным толчком засадил своё орудие мне в попку.
— Вот так, вот, как ты будешь его брать, сучка.
Каждый парень изначально знал, что мои туго сдвинутые ягодицы — бесполезная защита, особенно после того, как Элвис смазал свой пенис.
Как только он сунул его в меня, я почувствовала себя словно парализованной, я боялась двинуться, опасаясь, что смогу себя поранить. Позже, когда мои анальные мышцы растянулись, позволив, наконец, ему полностью разместиться в моей анальной дырочке, я нашла в себе силы бороться с ним. В меня никогда до этого так не входили, я даже не мечтала это сделать с другим мужчиной. Я выла и кричала в агонии в мокрую резину, заполнявшую мой рот. С каждым толчком в мое тело я кричала от боли, а каждый раз, когда он выходил, стонала от облегчения. Не было и в помине небольших толчков для продвижения вперед, не было остановок для привыкания к боли, не говоря уж о тактичном предложении заняться такой любовью, заботясь о моей чистоте. Он просто брал меня в жесткой и безразличной форме. Меня полностью насадили и овладели мной одним гладким движением бедер. Я была уверена, что он порвал меня своим первым толчком. Он брал, что хотел. Я была его девственная невеста, а он имел меня, мое тело и душу. Он контролировал мое тело, и для него это был способ показать, что он мной обладает, хоть я и старалась глубоко запрятаться. Но прятаться было негде. Невероятная боль пронзала все мои внутренности с каждым долгим продвижением этого монстра. В глазах у меня помутнело. Он не видел моего лица — волосы его закрывали — не видел он моих глаз, вылезших из орбит, моего скорченного в агонии рта. Конечно, его не волновало, что это не приносит мне удовольствия. Хуже всего была эта жуткая наполненность моего заднего прохода. Каждый нерв моего ануса словно горел в огне с каждым его продвижением внутрь.
Член Элвиса погрузился полностью в тугой и теплой пещере, а ее анальные мускулы сжались вокруг основания его члена и не отпускали. Затем мышцы ануса немного расслабились и неконтролируемые спазмы накрыли её сфинктер. Она, может и не понимает, что делает, но, черт возьми, это было здорово! Он знал, что, когда он кончит в ее тугую задницу, это будет сногсшибательный оргазм.
Со следующим толчком он изменил угол проникновения, проталкивая свой член вверх, растягивая мой зад по-новому. Мои приглушенные вопли поднялись на полную октаву. Было ощущение, что он разрывал мою плоть. Я почти потеряла сознание, мое горло переполнилось слюной, и уже не было возможности кричать — только рваные стоны выходили из моего горла, а сопли ручьем бежали из носа. Он уткнул мое лицо в матрас и немного остановился, а затем снова вошел, меняя угол, чтобы сделать мне больнее.
Её волосы аж подлетали с каждым его толчком. И каждый раз она издавала стон боли и отчаяния. Когда он вытаскивал свой пенис, она чуть не задыхалась от облегчения. Наконец, он схватил её длинные волосы в пучок, и как за узды, оттягивал назад голову, заставляя выгибать спину, получив тем самым дополнительное средство контролировать Викторию. Её связанные ноги не оставляли
ей свободу движений, она могла лишь беспомощно барахтаться под ним. Он вытворял с ней, что хотел, и только жуткие звуки разносились над спокойными водами карибского моря.