Она закрыла за собой дверь. Оставив у зеркала в прихожей сумку, не снимая обувь, не твёрдо ступая на высокой шпильке, прошла на кухню. Всё тело ныло, промежность горела огнём. Шагать приходилось, широко расставляя ноги, насколько позволяла узкая юбка. Поставила на плите чайник. Зашла в ванную, открыла горячую воду, чтоб сливалась. Ранним утром, как сейчас, вода еле теплая льётся, а ей хочется горячую, почти кипяток. Этой ночью ей досталось. Она чувствует себя такой грязной.
От выпитого спиртного, в голове отстукивал каждый удар сердца, скулы болели, а во рту стойко держался вкус спермы. Она посмотрела на себя в зеркало. Вид отменный. Причёска, вернее, что от неё осталось, со следами чьих-то окончаний. Вся тушь размазана вокруг глаз и по щекам, за то губы, даже без намёка на помаду, припухли и сделались пунцовыми. Она вздохнула и стала раздеваться. Сняла блузку и юбку, бросив в стиральную машину. На них кто-то не раз кончил. Лифчик и трусики отсутствуют. Вспомнила, как с неё их сорвали, когда она танцевала на столе. Сбросила туфли, с досадой стянула чулки, они были порваны и в пятнах спермы. В помойку!
Голая вышла на кухню. Чайник уже призывно свистел. В чашку полетели три ложки растворимого кофе и три кусочка сахара. Кипяток заполнил ёмкость, и запах стал проникать в нос, разбавляя и проталкивая подальше отзвуки ночных событий.
Пара маленьких глотков, вызвали желание закурить. Она прошла в прихожую за сумкой, где должны были быть сигареты, ведь ночью ей перекуров не давали. Да, сигареты есть, рваные трусики и лифчик, то же здесь. Вот почему надо обязательно было ими, свои концы вытирать? Что им, салфеток не хватает? Нет, надо оставить свою кончину девушке, на память везде, где только можно. Добрые дяди — позаботились. Бельё постираю и зашью. Жалко выкидывать, дорогое всё.
С чашкой кофе и сигаретой, она забралась в наполненную ванну. Долго лежала, наслаждаясь горячей водой. Тело расслаблялось, а боль отступала. Волнами накатывало лёгкое забытьё, но только стоило закрыть глаза, как её мгновенно уносило снова назад, в офисный банкетный зал. Со всех сторон чьи-то руки постоянно лапают её. Подхватив, сажают, как на кол, на чей-то член. Она чувствует, как мужские ладони, раздвигают её ягодицы, и в задницу стараются впихнуть ещё один. От боли хочется закричать, но это невозможно, так как рот занят полностью вошедшем, до самого горла, ещё одним мужским достоинством. Она старается сильней расслабить свой анус, и член входит в её тесную попку. Сон обрывается. О Боже! Внизу живота сладко растекалось новое желание. Стоп! Это явно уже перебор. После тщательно тёрлась мочалкой, как бы стараясь смыть всё, что было с ней этой ночью.
Она вытерла себя полотенцем и закуталась в теплый махровый халат. Прошла в гостиную, забралась на диван, поджав под себя ноги. Включила MTV и сон снова заволок сознание. На часах стрелки показывали четверть одиннадцатого утра.
Настойчивый звонок мобильника, из сумки в прихожей, с трудом долетел до её ушей. Не открывая глаз, слезла с дивана, ноги затекли, и она чуть не упала. Кое-как добравшись до сумки, стала перебирать содержимое, ища трубу. Вот! Вот он, чёрт его подери.
— Аллё. Слушаю — тихим и глухим голосом, спросонок, сказала в трубку.
— Это Аркадий Палыч. Я что-то не пойму, почему Вас, милочка, нет на работе? Как мне известно, отгула я Вам не давал.
— Но я…
— То, что вчера Вас задержали сверхурочно, это не причина забивать на работу болт!!! Вы вообще, знаете который час?
— Я…
— Что я? У Вас ровно час. Сейчас 14—00. Если в 15—00 на моём столе не будет лежать Ваша объяснительная, то в 15—30 в отделе кадров будет мой приказ, относительно Вас.
— Я уже бегу, Аркадий Палыч.
В трубке раздались короткие гудки.
Чёрт! Вот блин, надо же так. Она проспала. Быстро стала собираться. Офисная экипировка, для женщин в их компании, должна состоять из светлой однотонной блузы, с открытым декольте и тёмной, обязательно выше колен, юбки. Обувь только классическая на шпильке, не ниже 10 сантиметров. В любое время года чулки или колготки, но только с открытой промежностью. В красные дни женщины отдыхают, если нет особых поручений у руководства или спецзаказов у клиентов. Всё остальное не воспрещается. В офисе постоянно есть стилист. Поэтому прически, макияж, маникюр и педикюр проблем не составляют. Кстати, это всё за счёт компании. Так же фирма предоставляет своим сотрудницам и приличное жильё, конечно в кредит, но на очень хороших условиях. Плюс зарплата, которую в других местах не получить никогда.
Поймав такси, она через 15 минут вошла в кабинет стилиста.
— Оп-па, кого я вижу — сказал Гриня.
Он тут уже лет пять работает. Все женщины в компании, с Гриней на Ты. Он голубой, как небо в июле. В курсе всех событий и знает всё, кто с кем и как.
— Я думал, что после вчерашнего, тебе отгул положен. Я к охранникам с утра зашёл, они как раз чистили видео с подписания контракта. Ну ты, мать, попала. Сама-то как?
— Каком кверху. Ты же видел. Я, если честно, не помню, как до дома доехала. Такое чувство, что сперма из ушей текла — и шепотом добавила:
— Пизда до сих припухлая, а задница болит, словно меня в жопу паяльником трахали — она сдвинула брови, надула губы и передёрнула плечами.
— Прикинь, эти УРОДЫ, только спермой и слюной мне попу смазывали. Скулы болят, почти всю ночь сосала у каждого и не по одному разу. А ноги так растягивали, я думала разорвут. На каблуках сейчас иду и боюсь упасть — продолжала она жаловаться, стараясь, по удобней устроить свой натруженный зад, в кресле.
— Гриш, эти гады, мне так сиськи намяли и покусали, аж до сосков больно дотронуться — она сморщила носик и чуть сжала ладонями обе груди.
Он нежно провёл рукой по её волосам, заглянув в глаза предложил: