спросил я, стараясь оттянуть момент, и что-то придумать. — У тебя там весь зал овощами завален, иди разбирай!
— Успею, — беззаботно отмахнулась Аленка, и толкнула меня на стоящий в углу диванчик, сама усаживаясь сверху. — Где ты был? Тебя так не хватало!
Ага, знаем мы, чего тебе не хватало. Я попытался еще что-то сказать, но Аленка заткнула мне рот поцелуем, и без лишних слов расстегнула мою ширинку, запуская руку внутрь. Она вся горела под одеждой — возбуждена была до крайности, и остановить ее сейчас было нереально. Тем не менее, я попытался.
— Погоди! — я оттолкнул ее. — Давай не будем.
— Не бойся, я сама все сделаю, ты главное сиди, — успокоила она, становясь на колени.
— Да послушай ты! Тут такое дело… я… короче, не хочу сегодня.
Но Аленка словно не слышала — рывком сдернула с меня штаны вместе с трусами, и ласково лизнула головку члена, который уже начал предательски шевелиться.
— Товарищ кладовщик, нечего филонить! — дурашливо сказала она, обхватывая ствол рукой. — С вас причитается три раза, и я очень хочу, чтобы вы хорошенько выебали меня во всю свою мужскую силу. Иначе я пожалуюсь начальству.
— Жалуйся, — я кое-как выскользнул из ее цепкой хватки, и вернул одежду на место. — Хоть прямо сейчас иди, и жалуйся.
Улыбка на лице Аленки сменилась беспокойством.
— Сашка, ты чего? — она поднялась с колен. — Заболел, что ли?
— Да, заболел. Такая болезнь, что ничего не болит, и чувствуешь себя нормально, а вот секса не хочется, прямо душу воротит от одной мысли, — вдохновенно соврал я. — И врачи говорят, что лучше не рисковать, а то вообще импотенцию заработаю.
Аленка подозрительно прищурилась. Она такая пробитая жизнью баба, что ее так просто не проведешь, любого раскусит. Но мой тон и нежелание хорошенько выебать ее, как раньше, убедили овощницу в искренности моих слов.
— И когда ты будешь здоров? — спросил она умоляющим тоном.
— Не знаю, — я безразлично пожал плечами. — Когда врачи скажут, тогда и буду.
— Ладно, — она помолчала, а потом натянула на себя кофту. — Пойду я тогда работать. Может, завтра, а?
— Вряд ли, завтра точно нет.
— Вот же облом! — вздохнула Аленка, и, ворча себе под нос что-то про эпидемию и ебучий вирус, которому мало было поубивать всех мужиков, что он и над выжившими издевается, удалилась. Я облегченно вздохнул. Нормальная такая отмазка получилась, на неделю точно хватит, а там посмотрим.
Конечно, можно было и прямо сказать: «Извини, но у меня теперь есть девушка, любимая и единственная». Но это мало бы что решило. Потому что: во-первых, это не аргумент, во-вторых, она осталась в другом городе, а я теперь здесь, и в-третьих, любая из окружающих меня баб в магазине, услышав об этом, тут же постарается сделать так, чтобы это не стало проблемой. Мол, подождет твоя Марина, ты нас должен любить, мы же друзья-коллеги-товарищи, и все такое прочее. Короче, лучше отмазаться, чем сказать то, что потом обернется против меня.
До самого конца смены мне удавалось удачно пресекать поползновения в эту сторону. Многие, в частности Аленка, даже обиделись, хотя в открытую никто не возмущался. Некоторые, как например кассирша Аня, не поверили, и остались при своем мнении, что это мои личные заскоки. Лишь одна Инна поняла, в чем дело, за что я ей был очень благодарен.
Под утро, когда я пил кофе, настраиваясь на последний за ночную смену рывок, после которого можно смело оправиться домой, позвонила Марина.
— Привет, — сказала она. — Как ты?
— Нормально, — ответил я бодро, словно не был буквально затраханный объемом выпавшей на мою долю работой. — Пью какаву, а ты как?
— Да я только проснулась, — в трубке послышался отчетливый зевок. Мое воображение сразу нарисовало заманчивую картину — сонная Марина в одном только своем шелковом халатике, под которым больше ничего нет. Эх, сейчас бы взбодрить ее пару раз хорошим утренним пере… ну то есть, вы поняли. Блин, да что со мной такое? Когда предлагают — отказываюсь, а когда нет возможности, то сразу хочется. Воистину, душа русского человека — темный лес, страшный и опасный.
В трубке наступила пауза, прерванная шумом воды.
— С начальницей поговорил? — спросила Марина, снова хватая телефон.
— Еще не удалось с ней встретиться, — честно ответил я. — Она ночью не приходит, а вчера была занята.
— Ты смотри, не затягивай. А то оглянуться не успеешь, как тебя еще к чему-нибудь обязанным сделают, — предупредила Марина. — Как там девчонки ваши, соскучились по тебе?
Этот вопрос заставил меня напрячься.
— Да, есть такое.
— Небось, работал всю ночь без передышек, да? — послышался в трубке вкрадчивый голос. — И с товаром, и с ними.
Я вздохнул.
— Марин, давай не будем.
— Почему? — удивилась она. — Если ты теперь мой мужчина, то я хочу хотя бы знать, с кем ты еще трахаешься по служебным обязанностям.
— Ни с кем я не трахался! Они хотели, но я отказался, соврал про болезнь. И так буду делать, пока не решу вопрос.
— Отказался, потому что я тебя замучила? — поинтересовалась Марина.
— Нет, потому что я люблю тебя, и собираюсь дальше делать это только с тобой.
В трубке повисло долгое, гнетущее молчание.
— Правда? — голос Марины задрожал от радости. — Саш, ты сейчас не врешь?
— Ёлы-палы, а с чего мне врать, интересно? Если для тебя измена это нормально, то зачем мне врать, что я тебе изменяю, это было бы глупо и не логично.
— При чем тут измена? Вышел же закон, по которому выживший после эпидемии мужик должен удовлетворять и оплодотворять как можно большее количество женщин вокруг себя. Вот, я и подумала…
— Что я буду и дальше трахать всех направо и налево, да?
— Зачем так грубо? Ты ведь говорил, что общаешься только со своими девчонками-коллегами, хорошо знакомыми и проверенными, это ведь не направо и налево, с кем попало.
— Хорошенькое дельце! — проворчал я. — То есть, я теперь преступник, закон нарушаю?
— Насчет этого не знаю, — судя по голосу, Марина с той стороны телефонной связи пожала плечами. — Но если ты будешь строить из себя монаха, то тебя рано или поздно припрут к стене, и заставят рассказать истинную причину. А там уже обиженные на тебя женщины сами решат — нарушаешь ли ты закон, или просто заслуживаешь того, что и с тобой обращались также плохо, как и ты с ними. А если у вас там одни женщины, и больше нет мужиков, то представляешь, что они тебе в отместку могут устроить? Получится просто адский кошмар, а не работа.
Эти слова заставили меня задуматься. Марина говорила умные вещи, к которым стоило прислушаться.
— Значит, надо отсюда валить, — сделал я неутешительный для себя вывод. — Хотя это проблемы не решит, потому что на другой работе будет все тоже самое.
— Вот и я говорю: зачем тебе работать? Кстати, у меня есть идея: как тебе работа на дому? Тебе вообще не надо будет никуда ходить и ни с кем спать, ты сможешь зарабатывать, не выходя из квартиры.
— Я подумаю, — мельком взглянул на часы — половина седьмого. До конца смены осталось полтора часа, надо работать. И внезапно меня посетила шальная идея.
— Слушай, а ты сейчас тоже на работу собираешься?
— Нет еще, кофе пью, — ответила Марина. — А что?
— Отложи пока свой кофе, — я встал из-за стола. — Что на тебе сейчас надето?
— Халатик, — ответила она. — Тот самый, твой любимый.
— А больше под ним ничего нет?
— Нет… Сашка, что за вопросы?
— Увидишь.
Выйдя из столовки, я как можно незаметнее прошмыгнул в мужскую, а теперь свою персональную, раздевалку. Сел на стул, развернул к себе телефон, и включил видеосвязь. На экране появилось очаровательное лицо Марины.
— Привет, любимый, — улыбнулась она. — Ну, и что за вопросы?
— Сейчас ты будешь себя ласкать, а буду говорить, чтобы с тобой сделал, если бы был рядом, — я расстегнул ширинку, доставая наружу член — он …