задрожал, мгновенно твердея.
— Почему ты такой грустный сегодня? — спросила она, играясь с уздечкой, и нежно целуя багровую головку. — Что-то случилось?
Я секунд десять молчал, не зная, с чего начать, но она вдруг так умело начала гладить и сжимать пальцами яички, что пришлось рассказать — иначе бы мне грозила самая лучшая в истории смерть от перевозбуждения от минета.
— М-м-м! — сладко причмокнула Марина, вынимая член изо рта. — И что здесь такого?
— То есть тебя вообще не смущает, что я уеду?
— Ну, и что? Поедешь, уволишься, и сразу вернешься.
— Уволиться? — об этом я не подумал. — Но зачем мне увольняться?
Марина мягко опрокинула меня на спину, и оседлала, водя головкой члена по своим влажным, набухшим от возбуждения складочкам киски. Таким образом она дразнила и меня, и себя, усиливая остроту ощущений.
— А почему нет? — она легла сверху, и нежно провела языком по моей нижней губе. — Тебе все равно надо двигаться дальше. В нашей дыре ты будешь просто гнить заживо, а здесь у тебя есть перспективы.
— Какие перспективы? — грустно улыбнулся я. — Вместо обычного кладовщика стать старшим кладовщиком?
— Почему сразу кладовщиком? — Марина медленно насадилась на мой твердый, гордо торчащий вверх фаллос, и уперлась ладонями в мою грудь, уверенно отталкиваясь от нее. — Здесь для мужчин… а-а-а!… очень много разных… а-а-а-х!… вариантов. А главное, что я буду рядом.
— Спасибо, но меня в бордель опять не тянет.
— Зачем бордель? Разве у тебя нет никаких талантов, кроме этого? — она страстно охнула, когда глубоко внутри нее головка члена дотронулась до матки. — Сашка, я тебя никуда не отпущу. Я слишком долго ждала тебя, чтобы вот так сразу расстаться. Если ты уедешь, то я… то я… спрыгну с моста в реку, вот!
Слышать это от прекрасной и голой девушки, которая в эту минуту двигалась на моем члене, выгибаясь и бесстыдно постанывая, было немного странно. Не удержавшись, я рассмеялся, и обхватил руками ее грудь, ласково сжимая и перекатывая между пальцами соски.
— Да-а-а-а… — выдохнула Марина, виртуозно крутя тазом и выгибая спину. Временно забыв о теме разговора, мы снова отдались страсти — несколькими минутами позже я повалил ее на спину, задрал ноги вверх, и долбил до тех пор, пока она снова не кончила два раза подряд, порядком охрипнув от криков и расцарапав в кровь мою спину. А потом в качестве наказания усердно полировала во рту мой член, очищая его от наших общих выделений.
— Важно то, что здесь ты, даже не напрягаясь, можешь найти такие связи, что твоя жизнь будет в шоколаде, — вернулась Марина к прерванному разговору, когда мы уже сидели на кухне, и пили чай. Одежды на нас не было — еще после первого раза мы теперь разгуливали по квартире голыми, совершенно не смущаясь друг друга. Времена, когда я мог застесняться давно прошли, а Марина призналась, что всегда мечтала увидеть, как по ее квартире ходит красивый, голый мужчина. Опять же, тело дышит свежим воздухом, и раздеваться потом не надо.
— Это какие же? — подозрительно спросил я. — Хотя чего я спрашиваю, и так все понятно. Порнуха, мальчик по вызову, порнуха, живая реклама для торговых фирм, порнуха…
— Про порнуху ты уже говорил.
— Я подчеркнул! Потому что другого места, где я, не напрягаясь, могу получить связи и жизнь в шоколаде, мне просто в голову не приходит.
— Да успокойся ты! Тебе вообще не надо будет работать. Я буду тебя обеспечивать! — заявила Марина.
Тут я вообще охренел, потому что уж точно не ожидал услышать это от девушки, с которой вроде как теперь встречаюсь.
— Погоди минутку. Мне сейчас послышалось, или ты сказала…
— Да, я сказала! — она гордо выпятила свою обнаженную, упругую грудь третьего размера. — Потому что я вполне способна содержать своего любимого мужчину. И, кстати, сейчас в мире это абсолютно нормально — только другие мужики по пять баб имеют, которые их кормят и одевают, а тебе и меня одной хватит.
— Мда, — протянул я, реально подозревая, что она так неудачно шутит. — А ты, Марина, в паспорт мой загляни. Там у меня написано имя «Александр», а не «Альфонс» или «Жиголо».
— При чем тут это? Саша, сейчас такая ситуация, что все не так, как раньше. Нужно учиться подстраиваться под перемены. Ты работал кладовщиком — и к чему это привело? Нет уж, больше я не позволю тебе рисковать. Я буду работать, ты отдыхать, а в свободное время мы будем заниматься любовью, гулять, заниматься любовью, планировать наше совместное будущее, заниматься любовью…
— Про заниматься любовью ты уже говорила.
— А я подчеркнула.
— Охренеть можно! То есть, я буду жить за твой счет, и за это тебя регулярно трахать? Ты хоть сама слышишь, о чем говоришь?
Марина замолчала, слегка напуганная моим повышенным тоном.
— Прости, Саш, я не думала, что ты это так воспримешь. Я просто предложила самый удобный для нас обоих вариант.
— Хера се, удобный! — кипятился я. — И как это будет выглядеть со стороны?
— Нормально будет выглядеть. Сейчас все женщины мечтают иметь своего единственного мужчину, и делать все, чтобы ему было хорошо, так почему нам нельзя?
— А мое мнение тебя не интересует?
— Конечно, интересует, — миролюбиво сказала она. — Почему ты к этому так негативно относишься?
— Потому что я не хочу целыми днями валяться перед телевизором, и постепенно превращаться в какое-то ленивое быдло. Я, может, тоже хочу работать, делать карьеру, стать кем-то выше, чем просто мужик.
— Для меня ты всегда будешь самым лучшим, — успокоила Марина. — Я люблю тебя таким, какой ты есть.
— А вот я себя таким не люблю, понятно? И ты не сможешь меня долго любить, если я отращу себе пивное пузо, или мне станет лень даже носки вовремя снять.
— Да пойми же ты! — уже совсем отчаявшись, она схватила меня за руку. — Нельзя тебе на работу! Ты же такой хороший, такой умный, такой заботливый, нежный, опытный… Тебя же с руками оторвут! Или опять куда-нибудь заберут, как в прошлый раз.
— В прошлый раз я просто не знал, что по свету ползают такие твари, как Лера, которые мужиков сначала гипнотизируют, а потом похищают. Теперь я знаю, и буду осторожен.
Общая картина вырисовывалась довольно ясно. Марина так сильно боялась меня потерять, что готова была на все, лишь бы этого не случилось. Она прекрасно понимала, что стоит мне выйти за пределы квартиры, и ее шансы хоть немного побыть для меня одной-единственной сразу же автоматически снизятся до почти нуля. Наверняка здесь, в Москве, есть свои клубы охотниц за разгуливающими по улицам без присмотров мужиками. Однако меня, человека, пока еще немного сохранявшего старомодные взгляды на жизнь, бесила только одна мысль о том, что я буду сидеть в квартире, как в тюрьме, и целый день ждать Марину с работы, как какой-то опустившийся алкаш. И жить на ее деньги, и спать с ней за ее деньги, и все остальное — тоже за ее деньги.
Кроме того, я теперь был должен очень немалую сумму Карине Игоревне — и вряд ли Марина сама сможет выплатить за меня этот долг, даже если будет вкалывать больше обычного. Да и вообще, с чего ей его выплачивать? Я же не инвалид какой-нибудь, ёлы-палы, вполне могу и сам с этим справиться.
С другой стороны, я прекрасно понимал ее беспокойство, а особенно обоснованность ее опасений. Мне и самому не прельщало угодить в место похуже борделя. Например, к какой-нибудь богатой даме, которая коллекционирует гарем мужиков — про таких мне рассказывал Марсель. Там, конечно, вся свобода закончится враз — только и делай, что сиди, да жди своей очереди, пока хозяйка не позовет ее ублажать. Правда, я слышал, что мальчики из таких гаремов могли позволить себе очень многое, и вообще, шикарно проводили жизнь, соря деньгами направо и налево, да вовсю предаваясь разгульным развлечениям, но меня в богемную среду пока что не тянуло. Я человек простой, утром иду на работу, вечером домой, и плевать хотел на то,…