— Ну, как у вас всё закончилось? – спросила меня тётка, когда я только спустился вниз.
— Нормально всё прошло. – Я оттопырил большие пальцы на руках и подмигнул тётке. Вера усмехнулась и потребовала полного изложения произошедших здесь событий. Я начал с самого начала, стараясь описать всё настолько подробно, насколько это было возможно. В конце, когда я закончил, Вера кивнула головой, словно бы я сдавал ей экзамен и сказала:
— Ну, надеюсь, это у вас будет не единожды?
— Не знаю, это уж как ей будет удобно. Но, по-моему, всё было на высшем уровне.
Потом спустилась Наташка, тётка не стала её смущать и отошла от нас. Но временами я отмечал, что Вера бросает на нас хитрые взгляды и улыбается одними глазами. Задумала, наверное, что-нибудь. Она та ещё выдумщица. А насчёт Наташки я мог не волноваться. Я замечал на себе её взгляды, но то были теперь не обычные взгляды сестры, а какие-то другие, наполненные совершенно другими чувствами. Наташка накрасилась, свободно распустила волосы и одела более свободную и раскованную одежду. Нет, до такого она не дошла, просто оделась свободно, на что наша мама не могла нарадоваться, ведь столько лет она боролась против стиля её одежды.
Наташка носила всегда джинсы или брючки, но не любила юбки, топики и платья. Даже в самый жаркий летний день она могла надеть джинсы, кроссовки и свой любимый чёрный кожаный пиджачок. Перемены были разительные, прямо на глазах. Но одновременно я беспокоился и о том, чтобы это наше новое увлечение не зашло слишком уж далеко. Моя сестра была чувствительная натура, так что не взбрело бы ей чего-нибудь лишнего в голову.
— Ну, как ты? – спросил я Наташку.
— Нормально вроде бы.
— Ничего там не болит?
— Немного побаливает, — ответила Наташка. – Но это, вроде, нормально.
— Конечно, нормально, куда же без этого! – ответил я искренно, хотя, конечно, понятия не имел, как там бывает у девушек после первого раза. Вроде бы это немного успокоило Наташку.
Мама, как я узнал, познакомилась с каким-то мужиком, хорошим знакомым Веры и была приглашена на ужин. Завтра в десять ноль-ноль она отчалит на свидание, а мы втроём останемся одни. Я подумал, не уж то это Вера смогла так всё устроить, чтобы мы остались дома втроём? Как бы то ни было, я был рад этому обстоятельству и потому особо не тревожился, что мама пойдёт с кем-то на свидание, после пяти лет житья одной. Они с отцом развелись, а он даже не навещал нас.
— Это ты так устроила? – в лоб спросил я Веру.
— Ты о чём?
— Ну, свидание мамки с каким-то там мужиком?
— А, с Валерой, что ли? Так он нормальный такой мужик, можешь не переживать. Я работаю с ним вместе, он у нас глава аналитического отдела. Солидный, спортивный, без вредных привычек и не извращенец, самое главное. Чем не главный претендент на роль родного папы, а?
— На себе опробовала?
— А куда он денется?
— Так, значит, твоя работа.
— Да ладно, родной, я же сказала: не переживай. Завтра всё будет просто отлично.
После таких слов я просто не мог дождаться завтра. Весь день мама суетилась, прихорашивалась, сотню раз перемерила тёткины платья, аксессуары, сумочки, туфли. Вера терпеливо находилась с ней с самого утра и во всём помогала. Всё-таки пять лет без общения с мужчинами – срок достаточно долгий. Наконец, где около десяти вечера, после нескольких часов укладки и переодеваний, мама была не готова полностью, но уже выскочила на улицу и села в машину этого Валеры.
— Ну, вот и всё! – сказала Вера. – Мы одни.
На ужин мы поели креветок, они были очень вкусными. Вера подмигнула мне и ушла наверх, а мы с сестрой остались вдвоём. Наташка бросилась ко мне, крепко поцеловала в губы, неумело, слепо, но очень страстно. Я не стал медлить, снял с себя одежду и раздел Наташку. На ней были красивые светло зелёные трусики-танго с чёрной окантовкой и такой же лифчик. Я отметил на трусиках Наташки пятно влаги, которая уже обильно выделялась из неё, и это ещё больше распалило меня. Недолго думая, я сорвал с неё трусики, бросил на диван и приник жадными губами к её ручейку, словно жаждущий. Она была на пределе уже давно, это я понял по набухшему клитору и губкам, которые пульсировали у меня в губах, словно бешеные. Губами я жадно поглощал её влагу, обсасывал её губки, ласкал клитор и делал всё, чтобы доставить ей максимум удовольствия. Язык мягко раздвигал её губы, касался маленькой узкой дырочки, которая сегодня обязательно исполнит свою роль и помогал себе пальцем.
Указательный палец с трудом проник в её тугую дырочку, Наташка вскрикнула и сжала ноги. Я погладил её по бедру, прошептал несколько успокаивающих слов и она немного расслабилась. Влагалище буквально засосало мой палец, он проник в неё почти полностью и был будто приклеен к нему. Я поворачивал палец в ней, слегка проталкивал его, в общем, старательно разрабатывал её дырочку, чтобы сегодня было удобно. Когда первый палец освоился, я прибавил к нему и второй. Он вошёл на удивление легко и просто, словно бы и не было преграды. Оба пальца синхронно трахали мою сестрицу, вызываю у той бурю эмоций. Сквозь стоны я слышал и немного боли, но удовольствие и наслаждение заглушали эту боль, делали её незримой. Смотрел на лицо Наташки, мне было приятно видеть, как меняется её личико в процессе. Она прикрыла глаза, приоткрыла ротик и высунула кончик языка, на лбу выступила испарина, спутались волосы на лбу. Стоны постепенно нарастали и нарастали, Наташка уже не стеснялась и вовсю голосила. Наконец, в один миг она раскрыла широко глаза, замерла на три-четыре секунды, выгнулась всем телом и бессильно повалилась обратно на диван, тихо постанывая. Я вынул с тихим хлопком свои совершенно промокшие пальцы, облизал их и запрыгнул на диван.
Член сильно пульсировал и набух, головка, как будто, сама вела меня к цели. На кончике у меня у самого обильно появилась смазка, что предзнаменовало пик напряжения члена. Я расстегнул лифчик, высвободив две аккуратные с конусообразными сосками сисечки и приник к ним. Наташка раздвинула ноги, приглашая меня. Я оторвался от неё, взял в член руку и приник им к жаркому влагалищу. Головка раздвигала сладкие мягкие губки и нащупывала вожделенную дырочку. Наконец, я её нащупал и сильным движением вогнал член на половину, заставив Наташку вскрикнуть и охнуть от удивления. Влагалище вновь плотно обняло и поглотило вновь прибывшего гостя и не хотело отпускать. Я с трудом продвинулся вглубь, опять же было тесно, но оттого приятно. Член сильно растягивал на две половинки дырочку, отчего казалось, что она не выдержит и разорвётся под моим мощным напором. Наташка крепко обняла меня и прижала к себе, отчего её остренькие сосочки тыкались мне в грудь, делая щекотно. С каждым движением, к сожалению, приближался оргазм, и я никак не мог продлить это наслаждение, никак. Каждое движение наращивало наслаждение, член всё легче преодолевал преграду, двигался свободнее. Наташка вновь застонала и прикусила нижнюю губку, создав такой невинный образ, что я словно видел под собой совершенно другую женщину. Наташка слабо встрепыхнулась подо мной, вцепилась ногтями в спину и вытянула ноги. Когда мощный оргазм пробил её и прошил насквозь, она подняла голову к моему уху и простонала охрипшим слабым голосом:
— Я люблю тебя…
С этими её словами я застонал, крепко сжал её грудки, прижался лбом к её плечу и с громким стоном мощно кончил. Член, к счастью, я успел вынуть и проделал несколько движений членом по её лобку и животу, забрызгав своей спермой её живот. Когда же я кончил, я всё ещё по инерции двигал членом по её животу, благо член был хорошо смазан, чувствуя свою силу и превосходство надо всем миром. Именно такое чувство было у меня.
Наташка встала с дивана, слабо покачиваясь на ногах, улыбнулась мне и отправилась в душ. Я же собрал нашу одежду, поправил диван и уже собрался одеться, как вниз спустилась Вера.
— Ну как?
— Всё просто шикарно, — ответил я ей, — ты, что, подслушивала? – шутливо-строго спросил я.
— Интересно ведь, как там молодёжь развлекается.
Я заметил, что Вера была в шёлковом ночном пеньюаре, а на том месте, где должна быть её киска, я заметил небольшое тёмное пятнышко, происхождение которого не оставляло сомнений. От этих мыслей мой член зарядился энергией, он быстро набух и снова стал готов к делу. Не говоря ни слова, я опрокинул тётку, забросил полы её пеньюара на живот, сдёрнул только надетые свои трусы и вогнал в неё свой член. На удивление легко он проник в неё, лишь слабо чавкнув, благодаря обильной смазке, которая выделилась у неё после просмотра этого представления. Сначала тётка пыталась было вырваться, но я плотно прижал её к дивану своим животом и не позволял ей двигаться. Постепенно тётка расслабилась, раздвинула ноги по шире и прижала их к груди, дав мне гораздо больше оперативного простора. Почувствовав свободу, я стал активнее двигать тазом, вгоняя член почти на всю длину, вызывая протяжный стон у Веры, когда член особенно глубоко проникал в неё. Мне было не очень удобно находиться в подобной позе, но оторваться от тёткиной дырки мне не очень хотелось. Да и так можно, чего уж привередничать.
Вера несколько раз дёрнулась у меня в руках, сжала плотно губы и сильно покраснела. Я ощутил, как сильно у неё увлажнилось внизу. Через минуту настал и мой черед, я, несколько раз мощно, стукаясь мошонкой о её попку, вонзая в неё член, резко вытащил член. Спермы было не очень много, несколько капель попали на живот и лобок Веры, но та не обратила на это внимания. Она вытерла с себя мои следы платочком, который чудесным образом оказался у неё в руках, и ушла к себе, слегка покачиваясь.
Я оделся и с невинным видом уселся на диван. Через десять минут вернулась Наташка, с тюрбаном из полотенца на голове, запахнутая в лёгкий махровый халатик, который ей подарили на шестнадцатилетние. Мы уселись смотреть какой-то фильм по телевизору, было только двадцать минут двенадцатого.
В час мне неожиданно стало плохо, затошнило и поднялась температура. Вера вызвала скорую, и те увезли меня в местную инфекционную больницу, так как диагностировали у меня пищевое отравление. Я плохо помню последующие события, у меня была температура, было так плохо, как никогда. Мне сделали промывание желудка, поставили капельницу и оставили на ночь.
Утром мне стало чуть лучше, но болела голова и подташнивало. Было одиннадцать часов, в двенадцать пришли родственники. У всех был испуганный и виноватый вид, особенно у тётки, которая купила эти креветки. Но им же почему не стало плохо. Врач потом сказал, что это не сами креветки, но у меня была индивидуальная не переносимость чего-то из состава креветки, а отравился я из-за чего-то другого. Как оказалось, консервированная фасоль, которую, кроме меня, никто не любит и не ест.
Я снова уснул и был в таком почти мёртвом состоянии два дня. На третий день мне стало гораздо легче, прошла тошнота, но оставалась слабость. У меня убрали капельницу, но я три раза в день принимал какие-то лекарства, которые мне приносила медсестра.
— Наконец-то, хоть кто-то моложе сорока, — сказала мне медсестра, когда она пришла ко мне в первый раз.
— Чего? – не понял я.
— Ты, говорю, первый, кто моложе сорока лет. Тут все старики, да сорокалетние мужики. Хоть какое-то разнообразие. – Ответила она.
— А, я Роман. – Поздоровался я.
— Так я знаю, — ответила медсестра. – Полис и медкарта у меня. Меня Елена зовут.
Её полностью звали Елена Оганнисян, ей было двадцать два года и она, как оказалось позже, была моим лечащим врачом, проходила здесь интернатуру. Она была среднего роста, стройная, прелести фигурки были скрыты от меня строгим белым халатом. Но судя по тому, что я смог разглядеть сквозь халат, фигура у неё очень даже ничего. Она, похоже, была смешанных кровей, так как у неё была загорелая кожа, но не смуглая, тонкие губы, длинный прямой нос с небольшой горбинкой и сильный упрямый взгляд. Длинные чёрные волосы были схвачены сзади в тугой конский хвост.
Сначала у нас были простые отношения, как у больного и его доктора. Но постепенно мы более-менее сближались, так как ей остро не хватало общества её ровесника, пусть я и был младше её на четыре года. Несколько раз на дню она забегала ко мне поболтать, вечерами, перед её уходом, мы тоже долго разговаривали. Я узнал про неё многое, она тоже узнала про меня достаточно. Ей было тяжеловато, они жили в этом городе с подругой, приехали с Махачкалы. К своему неудовольствию я узнал, что у неё есть парень.
Ещё через два дня, когда мне оставалось до выписки четыре дня, Лена пришла на работу расстроенной и подавленной. Я только под конец рабочего дня смог выведать, что случилось. Оказалось, что её парень ей изменяет.
— Почему вы все такие сволочи? – спросила она меня.
— Почему все? Не все парни такие…
— Ага, вы ни одну юбку пропустить не можете. Идёшь по улице, так каждый третий парень, идущий с девушкой, обернётся тебе вслед.
— Да нет, это не про меня. Я не такой.
— У тебя была девушка?