Торсида повиновалась. Викинг раздвинул ей ноги и продолжил. Член вошёл во влажную пещерку, как влитой. Не прошло и минуты, как девушка снова застонала, пока Рагнар продолжал движения, то глядя в плоские серые глаза, то сминая грубой рукой большие, но мягкие груди. Её промежность ещё не была разработана сильно; но и девственницей она не была. Не будь она четвёртой дочкой конунга, то не снести бы ей головы.
— Подвинься! Мне плохо видно! — зло шептал один из стражников, толкая другого и пытаясь отодвинуть его от щели в двери.
— Тут всё равно только его волосатый зад видно!
— А ты только за, я вижу, Скегги?
— Ты на что намекаешь? — вскинулся тот
Лодброк поставил Лейфа, этих олухов и ещё одного сторожить его покой и предупредить в случае появления стражи или злых хускарлов. Однако пока всё было тихо, и лишь приглушённые стоны Торсиды да мычание животных из соседних сараев нарушало тишину. Лейф вздохнул, глядя на бочонок. Нет, не сейчас. Следующим у Торсиды должен был стать он, но чутьё подсказывало молодому викингу, что до него дело не дойдёт.
Тем временем Рагнар, повозив членом меж полных грудей мэтрессы, отдал ей на растерзание член, но затем, явно пожалев о затее, выдернул его, подняв девушку под руки, поставил её к стене, задом к себе и снова принялся за дело. Викинги за стеной одобрительно зашептались. Лодброку явно сильно хотелось захохотать, но он сдерживался, хватая рыжую за волосы и яростнее тараня её плоть.
« — Не викинги, а дети малые,» — вздохнул Лейф. Он было решительно шагнул к ним, но замер, вслушиваясь во тьму. Нет, не показалось. Кто-то бряцал железом и топал по тропинке прямо к ним. Пастух? Кто-то сарай от воров охраняет? Нееет, слишком много. Он выругался и толкнул вытаращившихся на него олухов:
— Тревога!
— Тревооооога! — идиоты ломанулись в дверь, и слабое дерево рухнуло под суровыми телами викингов.
— Два идиота. — спокойно выругался Рагнар. Торсида даже не успела ничего понять и так и сидела на крытом сукном сене, заляпанная семенем викинга от груди до губ. — Если бы вы ломанулись минутой раньше, то приняли бы кое-что вместо неё. — обратил внимание он, набрасывая грубую одежду и шлем. Лейф, они далеко?
— Два двора!
— Бежим! — без пиетета к зданию Лейф протаранил дощатую стену овина. Остальные ринулись с грохотом за ним.
Вслед им неслись ругательства и оскорбления, принявшие новую силу после того, как хускарлы достигли овина. Викинги захохотали, спускаясь под горку. Скегги тащил на плечах тот самый бочонок с элем, непрерывно похрюкивая. Лейф тоже позволил себе хохотнуть: во фьорде их ждал драккар, а уж с драккара хускарлы их никак взять не смогут…
Дааа, хорошо загулял напоследок. Но сейчас такого нет. Даже Рагнар оставил любимую рабыню в Йомсборге. Пару лет назад один викинг, Ингвар Косой уже проверил англов на прочность, прибив слишком любопытного королевского посланника и разведав дальние монастыри под видом паломника. Несмотря на то, что абсолютно все они были беззащитны, один ему понравился особенно…
… Оффа расслабленно сидел в роскошном кресле. И чего это он так беспокоился? Жизнь отшельника доставляла не меньше удовольствий, чем жизнь в родовом гнезде. Вино… то есть кровь Христова тут замечательно, женщины — с доставкой (он их выписывал «для исповеди», но местные отшельницы, вроде его, тоже нуждались в клапане для сброса энергии). Разве что жестокая диета — коренья да травы. Но травы — арабские, а коренья — египетские. Силён Господь Бог!
/Подобное «отшельничество» в Тёмные века было крайне распространено; эпизод с корешками реален, интересующихся отсылаю в Интернет и соответствующие учебники/
Его посох, конечно, не епископский, но блудницам вполне нравится. Вот сейчас его обрабатывают сразу две раскаивающихся души. Одна — темноволосая стройная Маили, с неплохой грудью и аккуратной попкой, младшая дочь благородного семейства, уже познавшая все прелести любви. Вторая — новообращённая Ингрид, ещё не отвыкшая от варварского распутства.
Они только закончили умащать свои тела благовонными маслами (наблюдавший всю церемонию Оффа был в шаге от пожара). Мускулистая Ингрид заставила пальцами добавить Маили своего масла, заодно вычистив и выбрив её везде. Темноволосая отблагодарила её, использовав ступку вместо искусственного или настоящего члена. Их стоны сотрясали стены палаты уже полчаса.
— Блуд, — сплюнул Преториус Магнус, учёный монах, идя к своей келье с грузом книг.
— Надо терпеть, брат — напомнил монах, проходивший мимо. За счёт этих грешников держится монастырь, и рано или поздно они придут к Христу.
— Сомневаюсь, — покачал головой тот.
Тем временем девушки перешли на отшельника. Ингрид села ему на колени, получив свою дозу шлепков и поцелуев больших сосков, капли её прозрачного сока падали на основание ствола, поглощаемого маленькой Маили — Оффа чувствовал своей головкой её горячее горло и шальной, гуляющий язычок. Вскоре мэтресса устала сосать и направила член в натренированную пещерку скандинавки.
Они только этого и ждали. Вскоре круглая попка Ингрид заскользила вверх-вниз по изрядно смазанному стволу. Маили было ей вставила ступку ручкой в попку, но не попала в ритм. Рассердившись, она залезла на спинку кресла и похотливо изогнувшись, подставила свою пещерку отшельнику. Тот немедленно начал её облизывать, не пропуская не единой складочки. Вскоре по его подбородку уже текла слюна, смешанная с женским соком.
Его язык гулял по лобку, спускаясь к клитору и жестоко его массируя, он пытался проникнуть ниже и глубже, но Маили извивалась на его плечах от удовольствия. Это и медлительность Ингрид заставило его спихнуть с члена скандинавку и посадить туда брюнетку. Впрочем, датчанка просто так не сдалась и заняла её место. Впрочем, отшельник был только за.