— Ну, допустим, резюме твое я уже видел. Ты давай в двух словах о себе, так оно быстрее дело пойдет, — замдиректора автобусного парка Селиванов отложил куцый листок с моим резюме и уставился на меня холодными проницательными глазами. Седая шевелюра и такого же пепельного цвета брови придавали ему внушительный, грозный вид, вдобавок к этому зычный бас и широкие ладони довершали такую картину.
— Петров Роман Викторович. 36 лет. Месяц назад уволился с контрактной военной службы в звании старшего сержанта. Служил в бригаде особого назначения, в автобате. Имею водительские права всех категорий, стаж безаварийного вождения более десяти лет, на руках имею медицинское заключение, служебную характеристику с места службы. Жильем обеспечен. Не женат. Не злоупотребляю. Ищу работу.
— От как! Краткость — сестра таланта! Хвалю! Значит в спецназе служил, старшой? Там… не бывал? — Селиванов многозначительно посмотрел на меня.
— Не довелось.
— Ну это и неплохо. Я ничего против ветеранов боевых действий не имею, сам через Афган прошел. Но… публика у нас нынче нервная, с ними хладнокровие нужно и трезвый расчет. Людей перевозить доводилось?
— Последние пять лет этим и занимался.
— Ну что ж, Роман. Повезло тебе можно сказать. Вовремя ты подоспел, вакансий у нас почти и нет, так что берем тебя на пригородный маршрут номер 109. Давай в кадры, там тебя Татьяна Александровна оформит, а потом к завгару Михалычу. Он тебе уже машину покажет, начнешь принимать. Там пока, суть да дело, оформление документов, прочая мура, инструктажи всякие, а с понедельника уже на линию. Поездишь стажером со Степаненко пару дней, а там видно будет.
Мы обменялись крепкими рукопожатиями, и я вышел из обшарпанного кабинета, с силой притворив рассохшуюся дверь.
***
— А вот и он, красавец. — Завгар Михалыч подвел меня к моему будущему автобусу. — Машина зверь. Мерседес, что ты хочешь! Да, старенький. Да, латаем дыры порой, но это ж немцы. Они умеют делать. Навека!
Я осмотрел техническое состояние транспорта, ознакомился с документацией, проехал круг по парку.
— Ну ты молоток, сразу и оседлал мустанга! — охочий до разговором Михалыч сидел рядом и рот его не умолкал. — Ну все, сержант, завтра в бой можно. А сейчас идем, я тебя с твоей сменой познакомлю. Юлька-Юла, только ты с ней поаккуратнее. Она вообще без тормозов. Тут к ей давеча Николка Бобыль клеился, так она ему нахороше по яйцам треснула. Пришлось в травму везти, ушиблевого яичка. Ей, канечн, для порядку выговор объявили, за нарушение трудовой дисциплины, но все же понимают, Николка сам виноват. Нечего к замужней бабе-то при всех клеиться.
За разговорами мы подошли к импровизированной беседке-курилке, а попросту обычному навесу у стены гаража, где лысеющий улыбчивый мужик лет пятидесяти травил байки перед двумя женщинами. Одна была постарше, длинные волосы заплетены в толстую черную косу. Миндалевидный разрез глаз намекал на ее северные или азиатские корни. Другая была гораздо моложе, имела довольно эпатажный вид, и что-то мне подсказывало, что мне как всегда «повезло с напарником». Молодая девушка была невысокого роста и имела худощавую фигуру подростка. Волосы на затылке и висках были выбриты с узором, на лицо спадала длинная светлая челка, которую она все время поправляла. В носу была сережка, а уши были проколоты в разных местах и усыпаны самыми разнообразными украшениями: колечками да шипами. Глаза ее были бледно серые, будто выцветшие и глядели на меня из-под длинных черных ресниц оценивающе и даже нагловато. Курносый нос, маленькие пухлые губки, на тонкой шее цепочки с какими-то кулонами, пальцы так же унизаны разными кольцами — серебряными или из какого-то белого металла. Правое предплечье было разрисовано татуировкой.
— Доброго дня! — проголосил Михалыч. — Вот, значиц, принимайте пополнение на маршрут. Роман Петров, человек опытный, что сразу видно, служивый.
Я поздоровался, кивнул женщинам и пожал руку мужчине, а Михалыч нас знакомил:
Это Юля, с ней работать будете, — завгар указал на неформальную девушку. — А это сменщики Ваши на сто девятом Гена Степананко и Марианна. Общайтесь, знакомьтесь, а я почапал, заначиц. Завтра Рома с Вами стажером выступает. Ну, будь здоров! — Михалыч пожал мне руку и ушел в гараж.
Женщины негромко заговорили о чем-то, а Гена отбросив сигарету, позвал меня за собой:
— Пойдем, расскажу про маршрут.
***
Прошли несколько дней моей стажировки, в процессе которой я в принципе понял, что работа знакома и сложного ничего в ней нет. С понедельника мы с Юлей выходили на самостоятельный маршрут. Я был в автопарке в пять утра, получил документацию, провел техосмотр нашего боевого 109-го, за минуту до выезда появилась Юля, взъерошенная, заспанная, недовольная.
— Доброе утро! — поприветствовал я ее, заводя мотор, закрывая переднюю дверь и трогаясь.
— Что в нем доброго? — буркнула Юлька, плюхаясь на сиденье и закидывая ногу на ногу. — Привет.
Она достала какую-то булку, йогурт и перекусывала пока мы ехали к остановке, на которой уже толпились дачники.
— Что там Селиванов тебе про маршрут наплел, наверное, что самый лучший и что несказанно повезло тебе? — Спросила Юля, обилетив первую волну пассажиров и присаживаясь в самодельное кресло, установленное напротив передней двери, рядом с водителем.
— Так и сказал, — я ответил, не отвлекаясь от дороги, но когда остановился у автобусной остановки и ожидал, пока выйдут пассажиры краем глаза изучал свою напарницу. Под неформальным образом угадывалась симпатичная молодая девушка, но вот этот вот ее образ… Я ухмыльнулся и снова тронул автобус.
— Ага, шеф любит приукрасить. Особенно перед новичками рисануться, чтоб сразу с отдела кадров не сбежали.
— Все так плохо?
— Да сам увидишь. Самый ублюдский маршрут какой можно придумать. Не переживай и ты свалишь, как получше что-то подыщешь. Сколько уж у меня водителей поменялось, ни один больше двух месяцев не проработал.
— А ты значит проработала?
— А я третий год на маршруте.
Девушка поднялась и отправилась в салон выполнять свою работу, пока я выполняю свою.
— Чем же так плох маршрут? — спросил я, когда Юля вернулась. Мы встали около железнодорожного переезда и я заглушил мотор.
— На одном конце рок-клуб, на другом стадион. Вот каждую пятницу и субботу футбольные фанаты с металлистами тут разборки устраивают. То пол салона разворотят, то заблюют все — менты на них уже и реагировать перестали. Дачники опять же, в сезон как набьются со своими лопатами, мешками. Ладно я — юркая, а Маринка, сменщица моя, она тётечка покрупнее, вот ей среди стариков с боем пробиваться приходится. Да и автобус опять же старый, что ни месяц — ремонт. А мы, хорошо, если куда на подмену засунут, а так производственный простой без оплаты. Ни кондёра, ни печки толком. Все для людей в общем. Да ты сам все увидишь, думаю, сразу после аванса заявление напишешь, как копейки на руки получишь.
И когда я ничего не ответил, она язвительно добавила:
— Не ну если до зарплаты продержишься, я сама тебя пивом угощу!
Вот такой был настрой у моей напарницы. Толи потому что понедельник, толи по жизни она такая. Я спешить не стал, в споры с ней не вступал, просто информацию на ус мотал, а она к обеду даже повеселела чуть, предложила мне кофе и чебурек принести из палатки на остановке, я не отказался. Мне, конечно, хотелось Юльку порасспросить о том, о сем, но я не любитель в душу лезть, если человек захочет, то сам расскажет.
Так мы отработали первые две смены, относительно спокойно, без инцидентов. Я уже примерно знал, в какое время салон пустой, а в какое час пик и автобус битком, где можно участок …