— Так что это такое? Может, ты мне скажешь? Я ее уже спрашивала, — она и тут молчит. Как сидорову козу излупила! А ведь это тут снято… Тут! — Она быстро вошла в комнату и ткнула пальцем в диван.
— Что же ты делаешь, отец! Что это за маразмы такие! Старческое что ли? Может тебя надо лечить отправить? Сдурел на старости лет, да?
— Лена, послушай…
— И слушать ничего не хочу! Давай сода всю эту гадость!
— Какую гадость?
— Чего дурачком прикидываешься! Фотокарточки давай! — Нет никаких фотографий! Это так… Вроде в шутку…
— Хороши же шуточки! Полгода родной отец развращает мне дочь! Шуточки! Я сама найду!
— Не смей рыться!
— Ax, не смей! Значит, есть что искать! — Неожиданно Лена подошла и рывком распахнула спальню. — Никого нет.
— Что ты хочешь там найти?
-Ничего! — словно выплюнула женщина и, стуча подковками зимних сапог, вышла в коридор.
— Запомни: ты мне больше не отец, и Наташа — тебе не внучка, и больше ты ее никогда не увидишь! — Она распахнула дверь и замерла вполоборота.
— А я ее до смерти иссеку, но узнаю, чем вы тут занимались. Каким рисованием.
Дверь захлопнулась, словно крышка гроба. Едва переставляя ослабшие ноги, задыхаясь от острой боли, Игорь Сергеевич дополз до кресла и упал в него почти без чувств. Через минуту из спальни показалась перепуганная мордашка Сани, следом — Оля. Обе девочки почти голые. Младшая с опаской взглянула на дядю Игоря, не решаясь подойти, а старшая тут же кинулась к нему, трогая за кисти и зачем-то щупая лоб, холодный и потный.
— Он умет? Да? — голосок Саши дрожал на грани слез.
Оля осторожно потрясла Свешникова за плечо.
— Дядя Игорь, ты живой? — она сама чуть не плакала. Он слабо шевельнулся и открыл глаза, в которых стояли боль и слезы.
— Фу! — облегченно выдохнула Саша, опускаясь на диван.
— А где одежда? — спросила она озираясь.
— Там, за диваном…- Каждое слово давалось с неимоверным трудом. Малышка склонилась, оттопырив попку, и стала извлекать смятые платья, колготки, долго искала трусики.
— Дядя Игорь, — Оля не отходила от него, — Может «скорую» вызвать?
— Нет, Оленька, лучше дай мне лекарство. Там, на кухне, в столе… Она примчалась с пистоном нитроглицерина.
— Это. Да?
— Спасибо. — Он сунул горошину под язык, — А машину не надо? Вы лучше идите, а то она еще вернется…
— Ну и что! Пусть. Ишь, какая! Кричит тут…- Не очень решительно хорохорилась Оля.