Маринка потянула меня вглубь острова, и я сразу догадался о цели нашего похода. Метрах в 300 от бунгало в зарослях была спрятана маленькая ветхая хижина. Я был там всего один раз, когда в первый день обследовал окрестности. Хижина не была заброшена: я нашел там маленький холодильник с водой и неширокий топчан, застеленный свежей простыней. Очевидно, по замыслу устроителей, это было место, где могла уединиться какая-нибудь парочка, отдыхающая в бунгало с большой компанией. Такая секс-хата.
— Ты откуда об этом месте узнала?, — спросил я, когда мы вошли внутрь, отворив болтающуюся дверь из тростника.
— Мы вчера, когда с Пашей гуляли, нашли! О! И простынку сменили уже, — обрадовалась она.
— И чем это, интересно, вы тут занимались?
— Пап, хватит трепаться! Просто трахни меня! И не парься ни о чем. Я на таблетках.
Она сорвала с себя передник, легла на топчан, подняла и широко раздвинула согнутые в коленях ноги, ухватив их за лодыжки. Ее вагина широко раскрылась мне навстречу, блестя от смазки. Я тут же отделался от своей юбки, оперся руками о топчан над телом дочери и одним уверенным движением загнал в нее свой член по самое основание. Марина взвыла от наслаждения.
— Ё-оооооб!!! Да-а-а!!! Еби меня-а-а-а!!!
И я начал остервенело долбить ее узкое лоно. Я напрасно боялся кончить слишком быстро. Как ни сильно я был возбужден, моя дочь была возбуждена сильнее. Она кончила буквально через несколько фрикций и забилась подо мной в агонии сильнейшего экстаза. Чуть позже к ней присоединился и я, наполнив ее любовный сосуд неимоверным количеством жидкости. Мы долго еще лежали слившись, как животные, пока Марина не уперлась мне в плечи ручками, давая понять, чтобы я встал. Я опустился на пол, а дочка так и осталась лежать с бесстыдно раскинутыми ногами и разверзнутым зевом влагалища.
— Хочу, чтобы ты смотрел на меня, — прерывисто сказала она.
Словно под гипнозом, я смотрел, как из ее постепенно сужающегося, иногда судорожно сжимающегося отверстия вытекала моя сперма, медленно сползала вниз по промежности и собиралась на простыне лужицей рядом с приплюснутыми ягодицами. Впитывалась этой простыней и расползалась по ней темным влажным пятном.
— О чем ты задумался?, — прервала дочь мою медитацию
— Я смотрю на пизду своей дочери, которую я только что выебал. Как из нее вытекает сперма Это очень красиво.
Марина счастливо засмеялась.
— Мне нравится, что ты назвал ее «пиздой». Хочу, чтобы ты всегда так говорил.
— У тебя волшебно-прекрасная пизда, доченька, — мой член вновь стал наливаться кровью, — ты вся прекрасна!
— И ты можешь любоваться этой красотой хоть до самого утра. Нам никто не помешает.
Во второй раз мы уже никуда не торопились. Соскучившись по Маринке, я наслаждался ее телом не спеша, словно пил ее по капле. Ни один квадратный сантиметр ее кожи не остался без поцелуя или нежной ласки. Ни одна складочка, ни один сокровенный уголок. Мы словно вернулись в прошлое на 2 года, и радовались каждому мгновению вместе. Уснули мы лишь под утро, изможденные до предела.
Разбудили нас оглушительные трели птиц. Солнце уже почти стояло в зените. Сполоснувшись вместе в летнем душе, что был рядом с хижиной, мы, нагие, как Адам и Ева, отправились в бунгало.
Паша хлопотал с завтраком. Увидев нас, он широко улыбнулся.
— Вижу, вы неплохо провели время?
— Да, мой господин, — поклонившись сказала дочка, — И я выполнила твое повеление.
— О! Уже не король! Сегодня утром я добровольно отрекся от престола. Так что можете быть свободны в своих поступках. Но все равно интересно: ты порадовала своего папочку так, как я сказал?
— Ага. Всеми своими дырочками. А где Оля?
— Делает вид, что спит. Думаю, Саш, тебе надо ее навестить.
Я тотчас направился в спальню Паши. Оля не спала и встретила меня виноватым взглядом, натянув простыню до самого носа. Я хотел ее поцеловать, но она увернулась от моих губ.