— Ну я пошла, — сказала Василиса, закончив перекладывать мою одежду из сумки в шкафчик.
Василиса присела рядом со мной на корточки и крепко обняла.
— Будь хорошим мальчиком и слушайся взрослых, — сказала она мне, — И пожалуйста постарайся не мочить штанишек.
— Не волнуйтесь, мы позаботимся, чтобы ребенок вовремя ходил на горшок, — улыбнулась Наташа.
Василиса взяла сумку и направилась к выходу. Когда за моей «мамой» закрылась дверь, я не выдержал и горько заплакал. Совсем как вчера, когда Василиса оставила меня с Леной. Только в этот раз меня оставляли с незнакомыми людьми на целых шесть дней.
— Какой рёва, — ласково сказала мне Наташа, — Ну надо плакать, зайчонок. Тебе у нас понравится.
— Мой тоже так ревел, когда в первый раз вам отдавала, — вспомнила стоящих рядом мама четырехлетнего мальчика.
Наташа снова начала меня успокаивать, но я продолжал реветь. Я понимал, что это «возрастное», но ничего не мог с собой поделать. Шесть дней казались мне немыслимо долгим сроком, как будто речь шла о колонии строгого режима, а не дошкольном детском учреждении.
Как ни пытался я считать оставшиеся дни, я все равно быстро потерял счет времени. Где-то на второй день в садике. Менялись воспитательницы и нянечки, к нам приводили и забирали детей, но для меня все оставалось прежним. Я не знал, когда закончится отведенная мне неделя. Просто помнил слова Василисы, что однажды засну ребенком и проснусь нормальным взрослым человеком.
И одним утром это действительно произошло. Даже с закрытыми глазами, в полусне, я просто знал, что у меня все вернулось в норму. Слышались странные чужие голоса, я не представлял, где нахожусь, но все это меня не пугало. Главное, что у меня было взрослое тело. Мое тело.
Постепенно я начал различать голоса. Их было два: мужской и женский.
— Доктор, скажите, с ним все будет в порядке? – обеспокоенно спросил женский голос, показавшийся мне знакомым, — Уже больше недели в коме лежит.
— Комой это состояние можно назвать весьма условно, — ответил мужской голос, — Скорее глубоким сном. Пациент просто не реагирует на внешние раздражители. Хотя находится при этом в полном сознании. Кстати, сегодня я решил попробовать кое-что новенькое. Ввел один препарат минут десять назад. Посмотрим, поможет ли это Михаилу проснуться.
— Вы так и не ответили на мой вопрос, — немного обиженно сказала женщина.
— Выздоровеет Ваш друг, не волнуйтесь, — ответил загадочный врач, — Скажите спасибо, что скорая быстро приехала. И конечно немцам, за то что умеют делать прочные и безопасные автомобили.
— Какие они прочные, — сказала женщина, — Вся машина всмятку. Восстановлению не подлежит. Представляю, что с Мишей случится, когда увидит свою любимую игрушку в таком виде.
— Купит другую, — усмехнулся мужчина, — Раз жив остался.
— Это конечно самое главное, — вздохнула женщина.
— Прогноз очень хороший, — сказал врач, — Постепенно все восстановится. Но сразу хочу Вас предупредить о терпении. Выздоровление затянется как минимум на год.
— Не важно, как долго, — сказал женский голос, — Главное, чтобы выздоровел.
Я пытался понять странный диалог. Было ясно, что речь шла обо мне. Но все остальное оставалось загадкой.
— Я так и не могу понять, что случилось, — сказала женщина, — Как он выехал на встречную полосу? Занесло что ли? Дорога вроде была сухая.
— А Вы спрашивали свидетельницу аварии? – поинтересовался врач.
— Какую свидетельницу? – удивился женщина.
— Такую голубоглазую блондиночку, — сказал врач, — Это она сразу вызвала скорую по мобильному телефону. Она и сюда в больницу несколько раз приходила. Проведать Вашего друга.