на стене?
Открывая дверь, он постарался выкинуть всё из головы. И, увидев Людмилу, постарался сказать как можно спокойнее и обычнее:
— Добрый вечер.
Людмила кивнула, а потом подошла и поцеловала его в щёку. Опешив, Пашка посмотрел на неё.
— Спасибо, что не выдал меня, — негромко сказала она.
— Пожалуйста, — улыбнулся Пашка, на ватных ногах уходя в ванную. — Погреешь покушать?
— Ага, — отозвалась девушка.
В ванной он посмотрел на своё отражение, потёр место поцелуя. Умылся.
— Ну вот и награда героя настигла, — негромко сказал Пашка сам себе и улыбнулся.
Поужинав, Пашка собрался было укрыться у себя в комнате, по обыкновению. Но Людмила спросила:
— Паша, а у тебя нет какого-нибудь фильма, посмотреть?
Вспомнив содержание папки с фильмами на своём жёстком диске, Пашка прикинул — что бы такое подходящее найти? И сказал:
— Есть, сейчас на флешку сброшу и по телевизору можно будет посмотреть.
Быстро управившись, он пришёл в зал. Людмила устроилась на диване, подогнув ноги. Сев рядом, Пашка включил фильм, думая больше о тёплом бедре в минимальной близости от его ноги. Постарался выкинуть эти мысли из головы и посмотреть кино.
Но это никак не получалось. Всё, что, как ему казалось, он уже тридцать раз передумал и счёл пройденным этапом, снова возникло и стучало в голове: я-никуда-не-уйду.
Людмила сидела рядом и думать о чём-то другом было совершенно невозможно. Она была самая обычная — симпатичная, даже немного красивая. Но её ноги, руки, скрытая одеждой фигура тянули к себе как магнит, не отпуская мысли ни на минуту. Пару раз поймав её ответный взгляд, Пашка с хрустом заржавевшего подшипника развернул голову в сторону и заставил уставиться в экран.
Только он подчинил к себе голову и глаза, как пришли в движение руки. Им непременно, просто-таки до зарезу понадобилось зачем-то дотронуться, потрогать — слегка, просто чтобы убедиться, что рядом всё вот это тёплое, женское, хорошее такое…
Руки Пашке пришлось придавить ногами, понимая, что он понемногу превращается в статую. Когда же и ноги как бы сами собой стали жаться к тёплым Людмилиным бёдрам, Пашка понял, что катастрофа неминуема. Ну нельзя сейчас никак давать понять Людмиле, что она ему нравится! После всего того, что она ему рассказала, и что он для неё сделал, — нельзя!
Всё испорчу, озабоченный мудень, как-то спокойно подумал Пашка. И резко встал.
— Ты пить не хочешь? — спросил он.
— Ага, — кивнула Людмила, бросив на него быстрый взгляд.
На кухне Пашка попил воды, налил в стакан. И прислонился лбом к остужающей дверце холодильника. Сделал вдох-выдох и пошёл «досматривать» фильм.
— Я в душ, — известила его Людмила, скрываясь в ванной.
Пашка походил по квартире, прислушиваясь к шуму воды. Попробовал представить себе Людмилу под струями воды — и понял, что сделал это зря. Сорвав все стопорá, в штанах моментально всё отвердело и поднялось.
— Я всё, — вышла из душа Людмила, наклоняя голову и вытирая полотенцем остатки воды на шее.
— Угу, — кивнул Пашка, стремительно скрываясь в ванной, чтобы она не увидела выпирающих штанов.
Раздевшись, он посмотрел в зеркало на «бетонобойное орудие». Кинул быстрый взгляд в бак с бельём…
Поверх всего лежал белый лифчик и голубые с бантиком трусики. Как будто не своей рукой Пашка вытянул лифчик, поднёс к лицу и вдохнул. Пахло приятно. Пальцы зашевелились, намекая — а теперь трусики. Давай, возьмём их, обернём вокруг и быстро-быстро вдоль подвигаем…
— Хренушки, — выдохнул Пашка и аккуратно вернул лифчик на место.
Залез в ванную под струи душа. Ещё немного пахло гелем для душа, которым мылась Людмила…
Нет, назад я носорогом не пойду, решил Пашка и взялся за торчуна. Представил в голове, что перед ним стоит Людмила…
Назад вылезалось уже гораздо спокойнее. Да и спалось несмотря на духоту приятнее.
Утром он улыбнулся Людмиле, привычно — уже привычно! — садясь за стол.
— Какие планы на сегодня? — спросил он.
— Да никаких, в общем-то, — ответила она. — А что?
— Просто, — улыбнулся Паша. — Ладно, тогда я поскакал.
Проверив двор на «отсутствие» гостей, он сделал знак смотревшей в окно Людмиле. И ушёл.
Вечером, зайдя в квартиру, он увидел на сушилке под потолком развешанные женские вещи. Скользнув взглядом по трусикам и лифчикам, Пашка сказал:
— О, банно-прачечный день.
— Ну да, решила вот… — смущённо ответила Людмила. — Не смущу?
— Да нет же, — помотал головой Пашка. — Надо и мне тоже будет.
— А я и твоё тоже, что было грязного, — сказала Людмила. — Посвоевольничала?
— Не-а, — снова помотал головой Пашка. — Спасибо. А я завтра выходной. Помогу тебе с домашними делами.
— Да ладно, — улыбнулась Людмила. — Было бы в чём помогать.
После ужина Людмила пришла к Пашке и встала в пороге комнаты.
— Я видела у тебя книг много, — сказала она. — Можно что-нибудь почитать?
— Конечно, — Пашка сел на кровати. — Что хочешь?
— А вот, — Людмила подошла к Пашкиным книжным полкам и пальцем провела по корешку «Vita nostra», Дяченко. — Начала недавно да не успела.
— Бери, — Пашка улыбнулся. «Хорошие книги любит, ну надо же. Красивая, хозяйственная, ещё и поговорить есть о чём. Мечта прямо…»
Застеснявшись своих мыслей, на миг показавшихся такими громкими, он опустил взгляд, но тут же поднял его, не желая упускать Людмилу из виду.
— Людмила… — начал Пашка.
— Люда, — поправила его девушка. — Так давай, не против?
— Люда, — кивнул Паша. — А ты учишься или работаешь?
— Учусь, на химическом, на третий курс перешла. А ты?
— А я поступил в этом году, на физмат.
Они помолчали немного, улыбаясь попеременно. Потом Людм… Люда кивнула и ушла с книжкой.
Пашка проснулся ночью от духоты и жажды. Язык шершаво застрял во рту. Добравшись до холодильника, он с наслаждением побулькал водой из специально поставленной туда литровой банки, осушив её почти наполовину. Долил тёплой, убрал обратно.
Прошёл мимо залы, кинув взгляд на спящую Люду, пошёл к себе. Остановился. Что-то зацепило взгляд. Да ладно!..
Он вернулся, посмотрел внимательно. Люда лежала на боку лицом к стене, тихо посапывала. Одеяло, хоть и тонкое, было сдвинуто до колен, закрывая её только впереди.
Пашка посмотрел на голую спину и попу Люды, постоял, а потом тихо зашёл в комнату. Сел на корточки, потом аккуратно на пол. И стал смотреть на красиво прижатые бёдрами губы промежности. Линии были выверены и пастельно-мягки. Поднеся лицо поближе, Пашка присмотрелся — спасибо летним светлым ночам! — к розовому маленькому анусу. В такт дыханию он немного, почти неуловимо сжимался и разжимался. Или ему так казалось.
Сейчас она проснётся и всё с треском, эпически, закончится катастрофой, думал Пашка, даже не делая попытки встать. Потому что такой красоты он не мечтал увидеть и во сне. Придвинув лицо почти вплотную к Людиным прелестям, так, что чувствовалось кожей тепло её тела, он ощутил даже не запах — аромат. И пахло не гелем или шампунем, пахло чем-то таким… необъяснимым. Вот как они могут так пахнуть, подумал Пашка. Разве это честно? Ведь ни одного шанса устоять нет.
Он тихонько положил руку на Людину попу. Провёл слегка, ощущая мягкость и гладкость.
Люда заворочалась, начала поворачиваться…
Пашка закрыл глаза и замер, не желая раньше времени взглянуть в глаза свидетельнице своего позора. Время застыло тягучей каплей, готовое вот-вот сорваться от возмущённого крика…
Нет, надо быть мужиком и не уходить от ответственности. Пашка открыл глаза.
Люда лежала на спине, правая грудь была укрыта, остальное отдавало накопленное тепло. Ноги свободно расположились, чуть разбросавшись. Лобок был гладко выбрит, заканчиваясь чуть торчащим капюшончиком клитора. Он в свою очередь венчал аккуратные губки, ровными дугами …