— Не нашлось достойных?
— Не люблю нарциссов…
…Они еще бы долго болтали, ощущая растущую симпатию друг к другу, но их милую беседу прервал ее коллега по купе.
— Надежда Петровна. Вы не забыли, что наш столик в ресторане уже ждет вас?
Она извинилась и скрылась в купе.
— Нет. Какая женщина! – всплеснул руками босс перед высунувшимся из купе Васькиным любопытным носом.
— Мне б такую, — иронически пропел тот.
— Цыц! Пацан. У тебя еще женилка не выросла, — щелкнул пальцем по его носу босс.
— Может быть измерим?! – нахально ухмыльнулся тот.
— Зачем. Я и так знаю, что не более восемнадцати..,- усмехнулся хозяин.
— А вы откуда знаете? – покраснел Васька.
— Чудак! В туалете видел…
— Да. Конечно. Мне до ваших двадцати пяти еще далековато, — обреченно махнул рукой Василий и пошел по коридору в сторону туалета.
… Множество дел в столице окончательно закружили нашего бизнесмена, но как-то вдруг в гостинице, когда он уже собирался броситься в объятия Морфея, его взбодрил резкий звонок мобильника.
— Кто это? – не мог понять он, услышав далекий, словно с другой планеты, нежный женский голос.
— Это я. Негоже, Николай Максимович, забывать попутчиков, — кольнула она.
— О! Наденька?! Извините. Очень рад вас слышать…
— Я тоже. Но у меня к вам предложение. Послезавтра у нас симпозиум. Как раз по вашей теме. Я достала вам пригласительный. Очень рада была бы увидеть вас…
… Поезд мчал нашего героя в Северную Пальмиру. На вокзале его ждали. Не успелон ступить на первую ступеньку, как к нему навстречу, словно на крыльях летела в красном плаще и широкополой шляпе очаровательная женщина.
— Наденька! Ну, что вы!? Я и сам доберусь до гостиницы, — всплеснул он руками, едва она приблизилась к нему.
— Какая гостиница! Вы – мой гость и мой долг — встретить вас на высшем уровне…
— Это как же?
— Едем ко мне. Там уже все собрались. Заодно и с мамой познакомлю. Она у меня – замечательный человек…
…Надя лихо крутила рулем, уклоняясь от неожиданных ударов в потоке машин. Наконец они помчались прямо на Васильевский остров.
— А где ваш паж-оруженосец? – глаза у Надежды, казалось, сгорали от любопытства.