— Мама! Маааама…
— Юрик… Ты веришь в чудеса?
— Я видел! Как вы их круто!.. Офигеть! Я все видел! Вот это кррруто! Дядя, вы десантник? Мама, мамуля, ты видела, как он их?.. Мамуся, милая, они ведь не успели, да? Это я привел его, мам… Ма?..
— Да, видела, — отвечала голая, продрогшая Катя. — Юрик… Помнишь, я рассказывала тебе про папу? Вот он — познакомься с ним.
***
— Я выбила командировку именно сюда, в этот город. Я Юрика таскаю с собой везде, а сейчас — тем более: хотела, чтобы он видел всё… все наши места. И сама хотела посмотреть, и чтоб он. И надеялась тебя встретить. Боже, как я надеялась. Только к тебе зайти не решилась бы. И всю жизнь потом корила бы себя… глупая я, глупая, чего сейчас об этом думать?.. А помнишь, мы тут шли за руку? А помнишь, как твой папа нас застукал в этом всем, и ты был… мы были… И я от ужаса кончила тогда… Юрик, ты этого не слышал! Юрик… Давай он будет Юрик, он привык, а ты — Юрка, Юрочка? Давай? Я немного обалдела, ты прости меня… А помнишь..?
Катя говорила и говорила, и все никак не могла остановиться. Они шли к Юркиной квартире. На Кате был Юркин свитер, бедра ее были обмотаны его курткой; Катя висла на Юркином локте, пошатывалась, как пьяная, и ойкала, когда колола босые ноги. Юрик-младший глядел во все глаза на спасителя его мамы — дядю-десантника, который к тому же оказался легендарным папой.
— …Я писала тебе. Сколько я тебе писала!.. Ты что, не получал?
— Нет… — Юрка снова, как тогда, не узнал свой голос. — Не получал. Наверно, родители перехватывали…
— А… сейчас они с тобой?
— Нет, они живут в новой квартире. В центре. Я тут один.
— Один?
— Один, — отвечал Юрка, поняв, что о чем спрашивает Катя.
— И… всегда бы один?
— Всегда, — дрогнувшим голосом сказал Юрка.
— А… — и Катя вдруг разревелась. Они остановились, и Катя всхлипывала, уткнувшись Юрке в грудь. Остолбеневший Юрка гладил ее по голове. Он еще не мог осознать, что произошло. Юрик-младший стоял рядом и грубовато журил маму:
— Ма, не плачь! Ну ты чё? Радоваться надо! Обалдеть можно, какие дела! Дядя! А вы… ты точно мой папа?
***
Когда они пришли, Юрка не знал, как быть. Но Юрик-младший все расставил на свои места:
— Мам, ты это… я все понимаю. Где тут телик у вас? Я не буду вам мешать и все такое. Пап, сделай маме ооооочень приятно?
— Юрик, ну что ж ты позоришь меня?! — всхлипывала совсем потерянная мама. Забывшись, она стала раздеваться, стащила с себя свитер — и тут же куртка, обвязанная вокруг бедер, рухнула на пол, открыв черный треугольник, и Катя, ойкнув, прикрылась руками.
…Снова, как и тогда, они стояли голые, обнявшись, в ванной — под теплыми струйками душа, — только теперь они почти цепляли головами его раструб. И снова, как тогда, стеснялись говорить и смотреть друг на друга. Юрка прижимал Катю к себе, чувствуя ее полную, упругую грудь, — сама Катя была стройная, хрупкая, а груди у нее были большие, как шары: видно, маленькому Юрику понадобилось когда-то много молока…
— Они у меня очень большие выросли, — смущенно говорила Катя, — три размера поменяла. С двушки на четверку. Все думала: если б ты увидел — понравились бы тебе? А ты изменился. Вернее, нет: и изменился, и остался тот же. Я глупая?
Переходя в комнату, Катя говорила Юрке:
— Мне страшно. Раньше я не знала, что будет, и не боялась, а сейчас знаю и боюсь. Вдруг я какая-то неправильная? Вдруг я не смогу… ааааааоу!.. — говорила и стонала она, пока Юрка укладывался между ее ног и «здоровался» с ее пиздой, — Ааааа!.. Юрчик, Юрочка… какое блаженство… Уууу…