Резкий металлический звук застал мирно обедающих Гамми врасплох. Бабушка, как раз наливавшая себе горячий сладкий чай, пролила половину на зло зашипевшего Ворчуна, сидевшего рядом. Через мгновение все бросились в открытую Колдуном нажатием незаметной кнопки потайную нишу.
— Кто он? И как прошел сквозь все ловушки? — прорычал Ворчун, приникнув к одному из многочисленных отверстий в стене.
— Не знаю, Ворчун, — пробормотал Колдун, протирая свои очки. — По-видимому, он хорошо знаком с ними. Хорошо еще, что я недавно установил еще несколько.
Дверь в столовую распахнулась, и на пороге появилась чья-то фигура. Колдун немедленно нажал на кнопку, открывшую их секрет. Попытавшийся удержать его Ворчун замер на месте, услышав его слова. Опустившись на одно колено и склонив голову, Колдун произнес дрогнувшим голосом:
— Мы никогда не теряли надежду на ваше возвращение, Древний Гамми!
Тронныйзал мрачного замка был ярко освещен парящими в воздухе безо всякой видимой опоры языками голубого пламени. Герцог разглядел сидящее на стоящем у противоположной от входа стены каменном троне существо. Это был маленький человечек, иссушенный до черноты, ростом едва доходящим до колен высокого человека. Морщинистое лицо его корчилось в отвратительных гримасах.
— Мое почтение, властелин этих земель, — проскрипел гном, улыбнувшись во всю ширину своего рта.
— И тебе почтение, господин волшебник, — ответил герцог с легким поклоном.
— Не сметь, — вдруг завизжал сидевший на троне, и в бешенстве соскочил с него. — Не сметь сравнивать меня с этими ремесленниками! Я видел самого Творца! Я слышал его Слово, сотворившее мир, и запомнил его!
На глазах у изумленного Икторна тень карлика расширилась и затопила чернотой половину зала.
— И я дважды повторил его!
Гамми поддерживали с обеих сторон шатающуюся от слабости, закованную в блестящие доспехи фигуру Древнего Гамми, прислушиваясь к словам, произносимым ртом, скрытым под глухим шлемом.
— Мы были сотворены Злом, самим его воплощением, и для страшных дел. Мы, и ещё гоблины. Слово Творца ли теряло свою силу с каждым произнесением или оно изгладилось в памяти произносившего — но гоблины, созданные после нас, оказались намного более глупыми, хотя и более сильными. Они, как поначалу считал наш создатель, более подходили для его целей, и мы были на время им забыты. Мы притворились бессловесными и покорными, снося его издевательства над нами.
— Но, — замирая от собственной смелости, прервал его Колдун. — Вы говорите так, словно сами были очевидцем этого.
— Да, — голос Древнего Гамми потеплел. — Но не только я. Все мои соплеменники, да и вы сами были там и видели все. Все, кроме четверых из вас. Но я продолжу, у меня мало времени. Он знает, что я покинул Убежище. Он чувствует, когда где-то упоминают о нем. У меня остались лишь минуты. Чтобы открыть правду, у вас же – лишь часы, чтобы предотвратить катастрофу.
— О, они были очень хитрыми, эти пушистые предатели! — верещал карлик, подпрыгивая от ярости перед изумленным герцогом. — Я возлагал на них большие надежды и, хоть и с опозданием, ибо потратил драгоценное время на этих тупых гоблинов, начал учить их. Я раскрывал перед ними тайны тайн, а они продолжали притворяться непонимающими. Я хотел с их помощью занять Его место и открыл им тайну смерти Его и подобных Ему, то есть себя! И тогда они исчезли, и я не смог найти их. О злая судьба, мои знания были обращены против меня! Но теперь все изменилось! Один из них вновь появился в Мире! И я знаю, где он! Ты поможешь мне уничтожить Гамми, а я вручу тебе ключи Власти!
— Мы стерли память нескольким из нас и оставили на Земле, — скороговоркой проговаривал Гамми, лихорадочно листая страницы Книги. — И даже не осмеливались связаться с вами, из страха навлечь на всех беду. Но время пришло, и не осталось иного выбора!
Наконец он открыл те самые страницы, покрытые поразившими Колдуна знаками.
— Здесь записано заклинание, способное если не убить, то уж точно серьезно ослабить его Силу. Но его следует произнести только при определенных обстоятельствах, поэтому оно и было скрыто, чтобы кто-нибудь из вас, случайно прочитав, не израсходовал его впустую… Солнышко, подойди ко мне.
Гамми, внутренне замирая от ужаса, приблизилась. Фигура в доспехах наклонилась к ее уху.
— Колдун и Бабушка бессмертны, как и все Гамии. — Прошептал он. — Но Толстун, Ворчун, Малыш и ты — нет. Кроме этого, вас еще многое роднит с людьми. Это ты, должно быть, уже знаешь сама.
Солнышко, густо покраснев, еле заметно кивнула.
— Ваш акт любви является тем самым условием действия заклинания. Это то, что никак не ожидает наш создатель, то, против чего у него не будет никакой защиты. Не спрашивай о том, как это нам удалось. Милая, — он слегка прикоснулся к ее голове рукой в металлической перчатке. — У меня больше не осталось времени.
И он исчез. Солнышко облизнула внезапно пересохшие губы, и посмотрела на замерших Гамми. Кто?
— Малыш, — произнесла она внезапно охрипшим голосом. — Иди ко мне!