Это была Юля! Кажется с ней что то случилось!. Видение ее красивой дочери блон-динки в руках сумасшедшего убийцы, заставили ее, несмотря на страх, броситься в Юлину комнату.
«Любимый… оооооох да-да, … о Любимый… хорошоооо… Только сунь это в меня … оооххх…»
Это раздавалось из спальни Юли! …Но слова изменились, теперь было очевидно, что Юля не в опасности…, она плохо поступает, вероятно, с каким то мальчиком, которого она привела домой, пока родителей нет!
Эта возмутительно! Ведь ей всего двенадцать лет!
Пылая гневом, мать Юли на секунду замерла перед дверью, через которую она отлич-но слышала продолжающиеся звуки бурлящей молодой жажды.
«Любимый… о да…, я хочу это… о дорогой…, я люблю тебя… трахни меня… Любимый…»
Трахни ее? Ирина думала, что они там просто обнимаются, или занимаются петтин-гом, но это был уже перебор! Неужели она не могла сохранить девственность хотя бы до совершеннолетия. Разъяренная, Ирина толкнула дверь.
И замерла с остановившемся сердцем!
Прямо посередине кровати, на четвереньках, стояла ее маленькая дочь, Юля. Ее длинные светлые волосы свесились на лицо, а раскачивающаяся грудь, время от вре-мени задевала за покрывало. Сзади нее пристроился Джек, их овчарка, и сложив свои тяжелые, передние лапы на ее спину, делал бедрами ритмические движения. Его красный член, с мягким, непристойным звуком, погружался внутрь Юлиного влагали-ща!
Ирина схватилась за двери, боясь что сейчас потеряет сознание…
Банное полотенце, ничем не придерживаемое, упало на пол, открывая ее белую плоть. Мурашки побежали по коже. Ее неверящим глазам, предстала непристойная картина, ее собственной дочери и собаки. Она не могла оторвать взгляд. Непри-стойная мысль об этой мощной немецкой овчарке, трахающей ее голую, беззащитную дочь, которая вздрагивала на кровати от каждого толчка между ее ног, послала дрожь эротического чувства вдоль позвоночника Ирины. Злое обаяние Юли, извращен-но насилуемой собакой, застало ее врасплох. Возбуждение набросилось на нее с но-вой силой, крошечные пульсации, подобно электрическим зарядам, распространились по всему ее телу, расходясь от промежности.
Неужели это правда ее дочь, склоненная в такой непристойной позе, на кровати. А между ее ягодиц двигается блестящий, собачий член, погружающийся в ее девствен-ное влагалище? Время от времени, этот инструмент, выскакивал из горячей, влажной дыры, между Юлиными ногами. Тогда девочка с жадным стоном двигала попку назад на его пенис. Кончик члена скользил и танцевал в ее горячей, сырой анальной щели, пока Джек дергался, пытаясь снова захоронить свой конец в молодое тело.
Юля смотрела назад, забыв о всем, кроме того что должна возвратить эту животную плоть, обратно в свою киску. В этот момент она была похожа на суку во время теч-ки. Просунув руку назад, Юля обхватила собачий член, и направила его себе во влагалище. Одновременно с проникновением раздался ее крик, наполовину агония, наполовину восхищение.
Джек начал трахать ее со все возрастающей скоростью. Горячий красный жар его ты-кающего члена, противопоставленный лихорадочной розовой плоти Юлиного влагалища, создавали контраст, от которого Ирина была неспособна вдохнуть. Будто бы это ее трахала их овчарка. И собачий член скользил в ее влагалище… или даже заднем проходе…
Ирина застонала, ее пальцы, двинулись вниз живота, к мягкому треугольнику волос.
Огромная собака в безумном ритме трахала ее дочь, однако, глаза пса иногда по-глядывали на Ирину. Казалось, что его член был слишком большим, чтоб он мог по-грузиться в Юлину девственную киску, на всю глубину. Но это было не так, при ка-ждом толчке, все пятнадцать сантиметров плоти скрывались в Юлином теле. Его ша-ры ударялись об, увлажненные страстью лобковые волосы и клитор девочки, шлепая по ним.
Юля ритмично двигала бедраназад, пытаясь доставить себе наибольшее удовольст-вие. Глядя на ее лицо, для Ирины стало очевидно что ее дочь была действительно влюблена и наслаждалась этим непристойным скотством.
Но разве могла она обвинять Юлю в том, чего желала сама?
Дыхание Ирины было напряженным, и немного задыхающимся. Горящие чувства в ее жи-воте и грудях увеличивалась с каждым моментом, пока она наблюдала ее дочь блон-динку, насилуемую ее животным любовником. На ее голом теле выступили капельки пота, а пальцы начали блуждать, в пределах мягких влажных губ ее киски. Струйка пота сбежала от ее пупка и растворилась во вьющихся, каштановых волосках на лоб-ке.
Лоб возбужденной матери был покрыт крошечными искрящимися бусинками пота. Другая струйка побежала между ее пышными сочными грудями.
Ее тело отказывалось выполнять любые другие приказы, кроме желания получить удовлетворение. Она чувствовала просачивающуюся влажность между ее ног, каждый удар сердца, громом раздавался в ее ушах. Она еще ни разу в жизни не была так возбуждена.
На кровати, ее дочь, продолжала безостановочное сношение с животным. Сквозь сжа-тые зубы, девочка просила собаку, трахать ее сильнее и кончить у ней глубоко во влагалище. Крошечные ручейки соков ее киски, медленно стекали по ее бедрам, ос-тавляя за собой блестящие следы.
С другой стороны комнаты, с непристойным любопытством, за этим наблюдала ее мать. Ее глаза были прикованы к этому неестественному сцеплению Юли и овчарки.
Закрыв глаза, Ирина, полностью отдала себя нахлынувшим чувствам. Будто бы те-перь Джек имел ее, она могла буквально чувствовать его горячий член внутри себя, толстый и скользкий.
Волны неприличного удовольствия, помчались по ее телу.