Ты пытаешься появиться незаметно, я не вижу двери, но движение воздуха тебя вы-даёт. Широким шагом ты выходишь на середину. На тебе короткий халатик из блестящего переливающегося материала, при ходьбе полы его взвиваются, открывая длинные стройные ноги. Хотя я вроде бы уже видел тебя всю, сейчас я смотрю словно впервые — эти линии, эти цвета… но художник во мне — лишь глюк, от созерцания линий, форм и цветов я мгновенно переключаюсь на созерцание тебя — молодой прекрасной женщины, халатик даже не пытает-ся скрывать фигуру, роскошные чуть волнистые волосы свободно летят за тобой, а ноги… а руки… Глаза мои разбегаются окончательно, ты делаешь ещё несколько шагов и нескольки-ми движениями пальцев переключаешь кассету. Запускается что-то тяжёлое, с коротким не-ровным ритмом, и под этот ритм ты медленно поворачиваешься, раскинув руки, взмахива-ешь волосами, тянешься, изгибаясь под халатиком. Я порываюсь вскочить, но сижу, пони-мая, что получится не то, не так… Я никогда не видел такого танца, и увижу ли когда-нибудь…
Так же, не прерывая движений, ты словно случайно задеваешь пояс халата, и он раз-матывается, на миг я успеваю увидеть твоё тело, перехваченное тёмной полоской, но ты по-ворачиваешься спиной, поднимаешь руки, так, что под краем поднявшегося халатика твои ноги видны во всю длину… Я всё-таки поднимаюсь, но остаюсь пока на месте. Ты поворачи-ваешься, всё так же не опуская рук, теперь я уже вижу тебя всю, лицо, шею, грудь под кру-жевом непривычного синего цвета, ровный живот, синие трусики, чуть расставленные ноги… Я тяну к тебе руки, ты тоже протягиваешь руки, делаешь шаг, я бросаюсь навстречу, охваты-ваю ладонями твою талию, прижимаю к себе, быстро целуя несколько раз. Но нам обоим хо-чется не свирепой страсти — страсти мы уже получили, теперь хочется более спокойного об-ладания друг другом, чтобы распробовать и ощутить все тонкости и вкусности. Поэтому я вновь отпускаю тебя, попутно помогая сбросить халатик, и мы как бы танцуем на расстоя-нии, лишь ладонями касаясь друг друга…
Когда полуобъятия, поглаживания руками и быстрые поцелуи надоедают, ты садишь-ся на диван. Я поначалу пристраиваюсь рядом, но… ты разогрелась, зарумянилась, грудь твоя поднимается… Я хочу это видеть не краем глаза, а сидеть свернувшись набок неуютно, и по-тому я перемещаюсь на ковёр, складываю ноги полулотосом, а руки… руки уже гладят твои колени, то поднимаясь выше, то спускаясь к щиколоткам. Твои руки тоже приходят в движе-ние, встречаются с моими, пробегают по плечам к шее. Я тянусь им навстречу, и колени твои оказываются совсем рядом, я чувствую их запах, тепло, касаюсь их губами. Ты выдыхаешь воздух, я чувствую, как твои пальцы пробираются в волосах на моём затылке, как меняется ритм дыхания от быстрого, вызванного танцем, к более размеренному и волнующе-глубокому. Ты закрываешь глаза, приоткрываешь губы, и я _слышу_ твоё дыхание, вновь теряя голову от него. «Сладкая» шепчу я и вновь утыкаюсь носом в твои колени. Они рас-слаблено расходятся в стороны, и я целую бархатно-нежную кожу внутренней стороны бё-дер. Твоё дыхание становится громче, я чувствую губами, как ты чуть заметно подрагиваешь от прикосновений. Ладони мои перемещаются на талию, потом ещё выше, ласкают грудь, и грудь поднимается уже не сама по себе, от дыхания, ты стремишься навстречу моим ладо-ням, твои полушария сами прижимаются к ним. Я отчётливо ощущаю, как им тесно даже под невесомой тканью, и я тоже хочу касаться тебя, твоей кожи, а не каких-то тряпок, пусть и красивых. Мы «дозреваем» одновременно, наши руки одновременно тянутся к мешающей ткани, и мешая друг другу, освобождают твою грудь от ненужного барьера…
Ладони мои тянутся к твоим грудям, охватывают их снизу, как бы поддерживая. Они, вообще-то, не нуждаются в поддержке, и без того задорно вздымают розовые носики сосков, но так приятно ощущать их в ладонях — тяжёлые, тёплые, мягко-упругие… Я охватываю их плотнее, чуть приподнимаю, большими пальцами глажу от ложбинки к соскам, осторожно сдавливаю. Твоё дыхание прерывается, я чувствую как в глубине, под мягким, женским, на-прягаются мышцы. Ты мотаешь головой, раскрываешь рот и с низким грудным не то стоном, не то криком устремляешься вперёд, раздвигая в стороны мои руки. Я откидываюсь назад, не могу удержать равновесия и перекатываюсь дальше, на спину, а ты падаешь на меня. Я громко, как-то восторженно выдыхаю, чувствуя тебя всю, целиком в моих руках. Ты полно-стью опускаешься, распластываешься на мне, твои груди так мягко и так сладко прижимают-ся к моему лицу, что я просто тону в них, я не понимаю, как мы лежим, где чьи руки и ноги, у меня голова кружится в самом прямом смысле — вот уж чего никогда не было. Прямо возле уха я слышу твоё сердце, слышу дыхание не снаружи, а внутри тебя, чувствую тепло и что-то ещё, помимо тепла. Твой правый сосок оказывается возле моих губ, и я целую его, обни-мая языком, ощупывая малейшие неровности. Ты снова стонешь, тем же глубоким голосом, от которого где-то в груди возникает горячая волна и хочется с каким-то диким боевым кли-чем схватить тебя и брать, брать раз за разом, незатейливо и яро. Но твоя талия, такая тонкая после груди, ямочка над приспустившейся резинкой трусиков, твоя грудь под моими губами — требуют совсем иного обращения, и ярость каким-то странным образом превращается в нежность, такую же выплёскивающую через край, без рассудка и границ, и я целую тебя в грудь и шею, глажу руками, прижимаю к себе ещё плотнее, чем прижимает тяжесть твоего тела, оказавшаяся неожиданно лёгкой…
Makc K-113, 1998
p.s. Рассказ написан в соавторстве с некоей дамой (в виде отдельных писем «в пред-вкушении встречи») в сентябре 1998 года. Встреча имела место быть в начале октября, но совпадение с рассказом начисто заканчивается на эпизоде собственно встречи — встретив-шись (в точности как описано, вернее, по сути отыграв в реале «сценарий» рассказа) двинули просто гулять по городу. Остальное было в другой раз, но об этом рассказ пока не написан.