Я попытался быть разумным.
— Кира, ты где так обдолбалась?
Она оскалилась.
— Просто сделай это, тебе что, слабо?!
Невыносимо.
Невыносимо сладко и невыносимо больно.
— Кира, ты же моя сестра.
— И ЧТО?!
Кажется, она сорвала голос.
Кира, сестренка, прости меня… Что я наделал? Что я наделал?
Она приблизилась ко мне, глядя на меня своими угасшими глазами. На волосах еще держалась какая-то укладка, тени и карандаш размазались по лицу, перемешавшись с её слезами.
— Георг, за что ты мучаешь меня? Почему я не могу? Почему я не могу?
Она упала передо мной на колени. Этого я не мог выносить. Я нежно поднял её на руки и отнес на диван.
Я очень медленно раздевал её, я целовал каждую клеточку её ароматной кожи, ласкал её горячее тело языком и чувствовал, что хочу… хочу её. Ничто на свете не сравнится со стонами моей сестры… «А ведь она все еще девственница», — подумал я. Действительно, ведь Кира еще ни с кем не спала.
Неужели же так было суждено, чтобы именно я лишил её девственности?
Но ведь это должно быть больно…
Господи, Кира, какой ты узкая, как же я это сделаю?
Я целую её грудь, облизываю сосок, моя сестра вздрагивает от прикосновения моего пирсинга. Ей не больно – это заводит.
— Да! Я люблю… тебя… – стонала она, прикусывая губу.
Я ввожу в неё сначала 2 пальца, потом добавляю третий. Она морщится от боли, но насаживается на них с похотью и страстью…
— Георг… Господи, Георг, неужели это происходит на самом деле? – вырывается у моей Киры.
Я целую её шею, посасывая нежную кожу, кусаю её за плечо и вставляю пальцы еще глубже.
И она движется навстречу. Ритмично. Вдыхая-выдыхая. Я больше не могу терпеть этого. Вынимаю пальцы, закидываю ноги сестры себе на плечи и вхожу.
Слишком резко.
Слишком больно.