— Сатии-иновый, сама ты сатиновый! Атласный, не хочешь?
— Раскудахтались! Растрещались!.. Молчать!.. Кошелки вонючие!.. Слушать сюда: пойду, пойду! Только, если щас у меня на глазах пососётесь! Усекли, мондавошки сраные? Как поняли? Приём!..
— Пососётесь? Это… это, значит, того… поцелуетесь, что ли?! Нее-ет! Да как же я Верку-то… Нее-ет, милёнок… Ты уж что хочешь проси, только не это…
— Ненаглядный мой, да мы с Зоей-то Васильевной, уж почитай боле полувека друг с дружкой знаемся. Вся её жизнь как на ладони, да и она меня, как облупленную, знает. И никогда, веришь… никогда, ангел ты мой… никогда бабами-то не интересовались… А уж чтоб я к Зое, или, возьмём, она ко мне… чувства, желания там какие… Да ни за что!.. Как можно!.. По молодости-то чего только не было! Но чтоб такое!.. Да и противно как-то нам бабу в губы… А правда: попроси, чего только пожелаешь… Всё исполним… Но целоваться!..
— Протии-ивно?! Да и катитесь в свои уютные, бля, избёнки, чувырлы!.. У-ё, блевать с вас тянет! Хуй вам цена в базарный день!.. Какова хера пристали ко мне? Валите обе, морковочкой свои грязные манды полировать!..
— Да что ж это? А, Зой? Уйдёт ведь сейчас, и взаправду уйдёт… Погодь, золотой…
— Да остановись ты!.. Будь по-твоему! Поцелуемся, поцелуемся!..
— Давайте, прошмандовки, а я подрочу слегонца!
— Ну… давай, Вер… Чмокнемся…
— Я вам, бля, дам, чмокнемся! Соситесь давайте!
Вера Георгиевна стояла в нерешительности. Целовать?! Зойку?! Тьфу!.. С чего же начать? За жопу ухватить, что ли? Глаза зажмурить, да и взасос… Ну, будь что будет!.. Ох, как же тяжко, как тяжко!.. Но Зоя Васильевна решилась первая. Подошла, шепнула «зато елда молодая всегда под боком будет», обняла за талию. И вдруг… Разом, как по команде, они стали целоваться. Сначала робко, смущаясь, краснея, не глядя друга на друга. Потом все настойчивее и настойчивее… Да ничего, терпимо. Думала, будет хуже. Эх, сейчас бы водочки стаканчик!.. Вдруг Зоя Васильевна сильно прижала её к себе, и Вера Георгиевна отчётливо почувствовала, как сердце товарки бьётся в её груди. Вот так номер, да Зойка-то заводится никак! Ишь, как по заднице моей руками прохаживается! И с чего бы это?! А вообще-то, а вообще-то… Да нет, и думать не смей… Руки Зои Васильевны были всё настойчивее, и с каждым движением Вере Георгиевне было всё слаще и слаще, неизъяснимо приятно и хорошо. «Ты что, Зойка, охренела никак?!» — зашипела в ухо, но, что удивительно, без излишней настойчивости. «Только в пизду не лезь, слышь, чего говорю?» Вот, мерзавка. Сомкнула руки на талии, да и водит пальцами под задранным кверху платью. «Не ссы, Верка. Только глянь! да глянь же, глянь! Парнишка-то наш! Игруна своего вытащил! Хуй! Настоящий! Живой!.. Смекай, Верка, скоро нашим будет!» Самое интересное, что дрожь, смущение и боязнь уже прошли, вернее, они сменились нарастающим внутри желанием. Она не могла не согласится, что руки Зои Васильевны дарили ей волнующие ощущения. «Да не лезь ты в пизду, очумела, старая?!» Но Зоя Васильевна и не думала останавливаться. «Пошла ты на хуй, Вер… Всё равно опозорились; что ж мы, забудем, как губищами тёрлись, словно муж с женой, а? Что ж, забудем, как лапались? Забудем весь этот цирк? Да в век не забудем. Так давай удовольствие хоть от этого получим!» Да… А ведь есть резон в её словах. Есть… Да катись всё к чёртовой матери! Руки как-то сами собой спустились по спине Зои Васильевны, и обвили её талию. Ну, Вера, выдохни! Давай теперь узнаем, что там у Зойки между ног! Вера Георгиевна просунула руку под колготки подруги, резинка была очень тугая, и тогда она с силой дёрнула их вниз. Твою же ты мать, неужто это я, я лезу в зойкину пизду?! Нет, наваждение какое-то! Чтобы я гладила её телеса?! Да не снится ли мне всё это?! «Слышь, Зой, что же это мы делаем?! Бабки ведь старые! Может, не надо…» «Вер, хорош причитать-то! Да засунь поглубже руку… воо-от… да не ссы ты… глубже давай… блядь, сладко как…» И это мы говорим такие слова?! «Блядь»? «Не ссы»? Я и Зойка?!.. Ладно. Пропади всё пропадом. Мне с Зойкой не жить, свинья не выдаст, волк не съест… Между тем, Зоя Васильевна расстегнула мешающие ей пуговицы платья Веры Георгиевны, просунула пальцы под лифчик, и стала ласкать её груди… Так, уже и до сисек дело дошло. Сказал бы кто-нибудь про то ещё сегодня утром — сумасшедшим бы посчитала. Однако Вера Георгиевна чувствовала уже довольно сильное возбуждение. Зоя Васильевна, похоже, испытывала то же самое. Они стали обнимать друг друга всё крепче и крепче. «А я и не знала, Вер, что у тебя такие сиськи…» «Какие такие?» «Да хорошие, хорошие, чего дёрнулась-то так? Ха-ха-ха… Что надо сиськи!» «Если б увидал кто — прямёхонько в дурдом определили бы… Какие к лешему сиськи-пиписьки, Зой?! Да это ж я, Вера! Вера Сырцова, забыла, что ли?! И ты, ты… Зоя свет Васильевна… руками по моим… по моим… грудям… вот так, запросто!..»
— О чём пиздите там, блядюги? Давайте пошибче там, швабры, мохнатки свои щупайте!
— Да мы щупаем, щупаем, касатик… А пиздим… от удовольствия… Да, Зой?
— А то! Я Верке и говорю: какие у тебя сиськи-то аппетитные, сочные! Ёлочки-сосёночки, прямо ранет!..
«Шут с тобой, Зойка! На что только ради его мотовилы не пойдёшь! Порадуем мальца, да поправдивей, поизячней чтоб…» «Во! Сейчас дело говоришь… Давай, обними-ка за жопу-то попривлекательней так… Да не так, раскудрит твою через коромысло!.. Ну, ну, не боись… Ага…» «Давай лифчики сымем, пущай на сиськи наши зырит…» «Давай, Вер… Ох, какой у него хохотунчик!.. Глянь только!.. Да лапай меня, лапай! Посмелей давай… Жопу оттопырь чуток… Так… Ох, какой у него духопёр!.. Теку, теку, как молодуха!.. Чуешь? Теку ведь!..»
— А ну-ка, жаба гнидопаскудная! Как там тебя? А? Лахудра? К тебе, к тебе обращаюсь, чтоб тебя всем столыпиным харили!
— Ко мне?.. Вера Геор… Вера я…
— Палец свой поганый в дупло вот этой лярве засунь!
— Как… как это?!
«Да палец свой, палец, в мою жопу просит засунуть!» «Да как же это, Зой?!» «Тихо, тихо! Делай, что велит! Засовывай!.. А я говорю, засовывай! Ну! Засовывай, дура! Осерчает ведь, и уйдёт! Поняла меня? Засовывай скорей!»… Будь что будет! Так, нащупала дырку… Ну, давай, Вера, авось такое в последний раз. Пошёл, пошёл палец… «Да что ж ты по ноготь-то?! Глубже, глубже, да улыбайся, не рожа, а Чернобыль!»
— Теперь возьми палец на клык!
«Облизывай, облизывай! Слышь, Вер, я посрала тут недавно… Так что, облизывать будешь не мёд… Чтоб не в обиде ты была, я тоже тебе палец в жопу засуну, и оближу потом…» Так… Облизывать собственный палец, который побывал в зойкиной жопе! А как, как откажешь?! Вон какая у парня дуля в руках! И этой дулей… и этой дулей… скоро… да неужто… скоро… он будет меня… Всё, облизывай скорей! Ради такой дули любая отрава пойдёт как шоколад!..
— Ну всё, шмары! Ништяк! У кого якорь свой кину?
— Вот что, Вер… Пошли ко мне… Все вместе… Посидим, покалякаем, чайку или чего покрепче выпьем… да и решим, как жить будем…
Ну что ж… Вера Георгиевна кивнула. Какой толк сейчас спорить. Главное, они добились своего… А дальше… Ну а дальше — жизнь рассудит. Она ведь мудрее нас… Солнце опускалось за черную полосу темного леса…