Петрос выплеснул мне в лицо минеральную воду из стакана.
— Никогда не думай за других! Это плохая женская привычка. А ты не такая, как другие женщины. И не бери от них бабские привычки. Отучайся.
Я протёрла лицо салфетками.
— По-моему, я сказал раздеться.
— Я нарушу правила мотеля.
— Здесь я важный клиент. И в своём номере я диктую свои правила, детка.
— В мотеле правила на всех одни. Меня уволят, если я позволю себе их нарушить.
— Не корчь из себя ангела. Я видел, как тебя грязно трахали два мужика на той неделе.
— Они меня насиловали…
Мне стало очень стыдно.
— Когда они предложили тебе деньги, ты отдалась, что ещё более омерзительно для такой женщины, как ты.
Я поняла, что выгляжу смешно в его глазах. Мне и самой стало омерзительно. Тогда я встала и разделась, с трудом сдерживая себя от слёз.
— Садись обратно, — сказал Петрос, чуть успокоившись. — Кушай, пока не наешься. И не стесняйся, проси из меню что хочешь, у тебя всё равно нет возможности позволить себе такую еду. А я не жадный.
Он облокотился о спинку кресла и продолжил курить. В этот раз Петрос совершенно не смотрел в мою сторону.
После долгого молчания он спросил:
— Где твои резиновые перчатки?
— Какие?
— Которыми ты мыла окно. У тебя их много?
— Несколько пар. Они в моей комнате.
— Сходи за ними и принеси сюда. Одной пары хватит.
Я встала.
— Куда собралась?! Сначала съешь всё, потом пойдёшь.
Я доела всё, что было в тарелке, и взяла платье.
— Зачем тебе платье? — спросил Петрос, резко повернувшись в моё сторону.
— Чтобы сходить за перчатками.