— А, Прохор, это ты, чего тебе? Говори скорее, я спать хочу, а утром получишь от конюха десять ударов кнутом за то, что посмел потревожить во внеурочный час.
— Да, госпожа, — покорно склонив голову сказал Прохор, — слушаюсь, но тут такое дело, двух беглых поймали,вернули в лагерь, уже было в городе пытались смешаться с местным населением, да вид у них больно не домашний оказался.
— Где они? – зевнув спросила юная госпожа.
— Здесь, у входа ждут_с решения Вашей милости, привести?
— Зачем они мне? Выпороть, по полсотни плетей каждому, приковать к дереву на ночь, утром накажем прилюдно, ступай, скотина. – томно протянула юная госпожа, — и ты ступай, — обратилась она к своему молодому любовнику, — я с мужем опочивать.
Я полностью раздел свою жену по её приказу, и мы легли спать.
На утро в поле возле города госпожа приказала собрать весь свой крепостной люд. Мужчин приказала сковать всех, в единую цепь, каждому надеть рогатину. Женщин связать волосами и косами друг с другом, детей приказано держать подле матерей. Сойдя по подставленной в рабском поклоне спине кучера, по обыкновению придерживая от ветра свою французскую летнюю шляпку с широкими полями одной своей белой, изящной ручкой, другой приподнимая подол легкого летнего платьеца, так изящно облегающего её хрупкую, молодую и стройную фигурку, княжна Ирина вышла из кареты на встречу своим крепостным рабам. Тут же к её стройным, маленьким, белым ножкам в светлых, мягких кожаных полусапожках, бросили двух ночных беглецов, связанных и опоясанных веревками и цепями по всему телу. Приподняв подбородок раба носочком своего полусапожка , глянув в его обреченные глаза, юная госпожа спросила его имя.
— Никишкой кличут, госпожа – пробормотал неудавшийся беглец, — Никифор, то бишь – и опустил глаза.
— О майн гот, — театрально возведя глаза к небу, сказала госпожа, — что-то мне подсказывает, что это тот самый Никифор, чью семью я решила облагодетельствовать и разрешила идти вместе?!
— Тот самый, госпожа, — ответил Никифор.
Ах, мон плезир, как неблагодарно это мужичьё. – Где жена и дети, подозвать сюда, — и с этими словами юная княжна взяла у кучера в свои руки плеть.
Когда семья подошла к отцу, стоявшему на коленях перед своей юной госпожой, княжна, взмахнув грациозно кнутом, резко стеганула обреченного раба.
— Всем на колени и смотреть! – обратилась она к огромной армии своих крепостных рабов, скованных и расположившихся на поле.
Удары ложились один за другим, госпожа била мастерски, со знанием дела, не щадя своего раба. Экзекуция продолжалась до тех пор, пока юная княжна не устала. Бросив плеть под ноги, княжна приказала соорудить в поле высокий крест и распять на нем неблагодарного Никишку. Второго беглеца госпожа умертвила собственноручно и мгновенно, перед всем своим народом и в назидание ему, проткнув сердце крепостного беглеца точным ударом шпаги, поданной Прохором. Фехтованию госпожа обучалась с 12 летнего возраста у лучших французских учителей. Толпа вздрогнула в ужасе и склонила головы ещё ниже. Юная, прекрасная госпожа, обвела гневным взглядом, склоненную пред её силой и могуществом, толпу. Подняла шпагу над рабски склоненными головами, ветер растрепал её белокурые, пышные волосы и обвил платьем её стройное, хрупкое тело.
— Так будет с каждым, кто посмеет противиться моей воле! – звонким, девичьим голосом огласила юная княжна. – Вы мои рабы и я делаю с вами что хочу.
Наступила мертвенная, зловещая тишина.
Подойдя к висящему на кресте распятому по приказу княжны крепостному рабу Никифору, юная княжна стянула ему портки и глянула на открывшейся её взору член наказанного и приговоренного к смерти беглеца. Он оказался довольно таки большого размера, что явно понравилось моей юной жене и госпоже. Взяв и помяв немного член подвешенного раба в своих нежных ручках, барыня поцеловала его. Происходило это на глазах жены распятого крестьянина и всей армии её крепостных рабов, которые по-прежнему стояли на коленях перед своей юной и прекрасной повелительницей. Затем барыня принялась сосать член наказанного и приговоренного ею к мучительной смерти на кресте беглеца.
— Обожаю большие и крепкие стволы, какой красииивый, — в сладкой истоме протянула княгиня, — хочу его весь, — и продолжила страстно сосать член, распятого по её приказу на кресте крепостного крестьянина, перед всем своим раболепно склоненным людом. Сосала страстно, смакуя и заглатывая, возбуждая себя и его. Сосала на глазах его жены, на глазах всех своих крепостных рабов. Целуя и наслаждаясь огромным, крепким стволом своего раба, юная княжна была прекрасна в своей необузданной страсти. Насладившись, супруга приказала мне снять раба с креста.
– Сегодня ночью он мне ещё послужит, а завтра поглядим. И обратившись к ошалевшему от неожиданного поворота событий своему недораспятому крепаку, княжна сказала: – Не оправдаешь моих ожиданий ночью, смерть на кресте покажется тебе сладкой, неосуществимой мечтой, а понравишься – назначу своим управляющим, и весь день будешь моим господином и господином всей этой черни, — княжна оглядела склонившуюся толпу рабов.
— Всё, всех расковать, пусть отдыхают, завтра с утра вновь в путь. Этого, — госпожа стеком показала на первого склонившегося крепостного, — повесить на кресте, зря, что ли, сооружали, — с ухмылкой добавила юная богиня.
— Помилуйте, но… за что? – пытался, было, вступиться за несчастного приказчик.
— Потому что Я ТАК ХОЧУ!!! – вне себя от ярости юная повелительница начала стегать своего приказчика, пятидесятилетнего Прохора Ивановича, стеком по лицу, по спине, по ногам, по телу. Больно, беспорядочно и бессмысленно. Шляпка упала с красивой головки госпожи, волосы растрепались по ветру, юная барыня была в диком исступлении, глаза горели, но как она была прекрасна в этой своей неуёмной и жестокой ярости. Юная красавица била своего взрослого мужчину, своего раба, била сильно, неистово и жестоко. Мужчина умер у белых, стройных ног своей прекрасной и юной госпожи, страстной и холодной, любвеобильной и беспощадной повелительницы, божественной княжны Ирины.
E-mail автора: rakitsky.serega@yandex.ru