Его плоть совершала поступательные движения внутри женского тела. Там было горячо и ужасно приятно, так, что волну оргазма не надо было долго ждать. Еще пара движений бедрами и по телу пробежали молнии, заставляя его конвульсивно задергаться. Как ему захотелось в этот момент, выплескивая, порцию за порцией сперму в материнское чрево, прижаться к этому обнаженному женскому телу, предоставившему свои прелести в его полное распоряжение. И он сделал это, совершенно забыв об осторожности, о том кто под ним лежит, расставив ноги.
Он лег на мать, обнял её тело, прижался, а сперма порциями все выплескивалась и выплескивалась в глубину животика. Вдруг мать, вытащила прижатые его щупленьким телом руки, обняла, прижала и стала совершать движения бедрами ему навстречу.
Появившееся желание, некая надежда на получение оргазма, заставило её активней принять участие в половом акте. Тело требовало мужской ласки, она привыкла, что её беспомощностью пользуются мужики, когда она напивалась, но желание помочь принять мужскую плоть, как можно глубже, сейчас было искренним сквозь сон, некоторую пелену, в которую она была погружена. Но её партнер, почему-то затих, перестал погружаться в её чрево.
Чувство какой-то обиды, опустошенности, недосказанности, внутреннего разочарования из глубины стало заполнять её плоть. Так практически происходило всегда, появившееся возбуждение ни когда не доходило до оргазма. Мужчины, удовлетворившие свою похоть, теряли к ней интерес, а показать своё желание продолжать секс Лариса не могла из-за природной женской скромности. Да и не совсем же она была падшей женщиной.
Прекратив выбрасывать семя, Игорь притих, лежал на матери, женские руки крепко держали его. Член быстро уменьшался в размерах, выскальзывая из такого сказочного грота. Возбуждение спало, а вместе с ним появился и страх, что мать может проснуться, застать его за таким неблаговидным занятием.
Но Лариса продолжала крепко спать. Алкогольный дурман полностью уводил её от реальности происходящего.
Все происшедшее между братом и матерью так возбудило Артема, что он только и думал заменить его на ней. Если брат это сделал, то почему не могу этого сделать я, будоражил внутри его вопрос.
Он, как и брат, ещё никогда не имел женщины, а тут лежит доступная, беззащитная, с которой можно делать все, что угодно. Тем более он уже прочёл о женском организме столько книжек, так был силен в теории, а воплотить её в практику у него не было возможности. А тут такой шанс, такая реальная возможность…Его всего трясло, слова сказать он не мог. Член до боли напрягся, готовый в любую секунду лопнуть, разорваться от ужасного желания.
Он осторожно, сгорая от страсти, приподнял руки матери, положив их вдоль туловища, давая возможность брату выскользнуть из её цепких объятий. Лариса лежала всё в той же позе на спине, с расставленными, упершись, ступня в ступню ногами.
Её груди как-то налились, стали не такими расплывшимися, как были недавно, торчащие сосочки, смотрели, как-то вызывающе, вверх, свидетельствуя о некотором возбуждении женщины, о том, что все манипуляции, которые они с братом проделывают с ней не проходят для неё бесследно. Вызывая в ней какие-то ответные чувства.
На животе и груди были видны следы растяжек, может это следы прошлой беременности, а может напоминание о её бывшей полноте. Она безмятежно спала, повернув голову на бок, приоткрыв рот и чуть похрапывая и предоставив все свои прелести в полное его распоряжение.
Артем быстро, путаясь, снял с себя всю одежду, ему ужасно хотелось быть полностью голым рядом с обнаженной, такой желанной женщиной. Став на коленки между разведенных ног матери, он склонился над ней, уперся вытянутыми руками в диван и нежно коснулся торчащим, как штык, гудящим, как высоковольтный столб, членом её раскрытое, розовое, влажное влагалище, из которого по промежности текла сперма Игоря.
Член был не такой, как у брата, а сантиметров восемнадцать, с большой, крупной головкой, покрытой выделениями, соками переполнявшими его. Мошонка яичек и лобок был покрыт пышной растительностью таких же густых и жестких черных волос, как у матери.
Он видел, как головка медленно, потихоньку проникает между створок раковины, углубляясь внутрь, в грот любви, где недавно побывал его брат, не встречая малейшего сопротивления.
Она входит в него все глубже и глубже, нежно лаская своей плотью её внутренности, то высказывая, наружу, бродя по клитору и преддверие влагалища, как написано в одной «умной» книге, то углубляясь на всю длину в глубину животика.
Возбуждение и страсть все сильнее и сильнее овладевает им. Ох, как ему хотелось, чтобы это мгновение остановилось, наслаждение было вечным. Забыв про осторожность, наклонив голову, он язычком начинает ласкать сосочки маминых грудей, обхватывать их губками, посасывая и резвясь с ними.
От нескромных ласк, они грубели, становились ещё крупнее, напрягались и вставали торчком, идя навстречу губам сына. Как ему хочется прижаться к этому маленькому голенькому женскому телу, ласкать его самыми изощренными ласками.
Лариса сквозь пелену, инстинктивно почувствовала, что её ласкают с какой-то необычной до сего момента любовью, желанием. Кней относятся не так как относятся к шлюхе, к падшей и доступной для всех женщине. Её друзья, которых она допускала до своего тела, и в мыслях не имели желания ласкать её сосочки, целовать их, с такой нежностью относиться к ней. Кто-то чужой, неизвестный ей, как-то слишком нежно обращались с ней.
Она сразу поняла, что мужчина обладающей ей, её любит, преклоняется перед её красотой, а если так, то можно им управлять, повелевать, пользоваться моментом, предоставлять своё тело в его распоряжение только на выгодных для неё условиях. Она почувствовала свое превосходство над ним.
А он, даже не догадываясь об этом, обезумев от страсти, приближающего оргазма, обнял женщину, лежащую под ним, просунув под неё руки, навалившись всей массой своего тела, страстно ища её пухлые, нежные, такие желанные губки. И вместе с первым выбросом спермы, он впился страстным поцелуем в уста такой желанной самки.
Целуя их, неловко втягивая плоть внутрь своего рта, он видимо, мягко говоря, стал причинять ей некоторое неудобство. Да и целоваться в губы Лариса не любила. Если женщина подставляет губы для поцелуя, то остается один шаг до того, чтобы она добровольно подставила влагалище для члена. Только любимый мог касаться её губ. Только ему она может раскрыться в страстном поцелуе.
С первым касанием губ, Лариса окончательно почувствовала свою власть над лежащим на ней самцом. Чувство превосходства и какой-то неприязни пронзило душу. Она открыла с возмущением и гневом глаза. Желание увидеть наглеца, который овладел ею, целует сосочки, губки, чьи порции спермы выбрасываются в её чрево, без её желания и разрешения.
Посмотрела гневным, мутным взором, в широко раскрытые незнакомые глаза мужчины, лежащего на ней, но кроме расплывчатого, мутного воспоминания, о том, что она их где-то видела, её не посетило. Она ничего не увидела, и не поняла, а он — открытые, замутненные пеленой, удивленные материны глаза, желающие что-то сказать.
Но это, не только, ни остановило его, а ещё больше придало страсти, наслаждения, похоти. Он смотрел в эти такие желание и любимые глаза и все кончал и кончал и кончал, все сильнее и сильнее прижимая её к себе, впившись, поцелуем в горячие, пухлые губы, не обращая никакого внимания на то, что она что-то шипела, пытаясь сказать, вырваться из его цепких объятий.
«А ну, отстань сука, не лезь ко мне. Отстань, я не хочу, сволочь. Зачем туда кончаешь? Я же сказала, что туда нельзя. Скотина», — прошипела она пьяным, заплетающимся языком, освободившись от его губ, пытаясь оттолкнуть наглое, прижимающееся к ней тело.