— Сын.. Ты хочешь, чтобы твоя мать возлегла с тобой в твою постель? , — прошептала мама, сбиваясь с голоса.
Игорь ничего не понимал. Но было что-то странное в голосе и в этом поведении матери.
-Да, мам, — просто сказал он, пожимая плечами, — а ты против?
На миг мать подняла глаза. В них таилась какая-то непонятная горесть и злость.
— Нет, сынок.. Ты глава семьи.. Разве смею я перечить тебе?, — вздохнула мама, снова с какой-то едва заметной злостью, — я чувствовала, что рано или поздно ты этого захочешь.
Игорь оторопело смотрел на неё.
— Мама.. Что ты?
— Что мама?, — насмешливо спросила мать, — это уж тебе решать, перед тем, как лечь с тобой — снимать мне трусики или нет? Тебе решать, кем я должна прийти в твою постель, — матерью или женой…
И, словно, в подтверждение своих слов, она поддела руками подол своего праздничного сарафана и медленно потянула его вверх, обнажая стройные ножки и бёдра, пока не показался краешек ажурных греческих (на Руси таких не ткали, и греческие купцы торговали ими за огромные деньги) беленьких трусиков.
Игоря бросило в жар. Ни бельмеса он не мог понять, что это происходит с матерью? Господи, лишку что ли она выпила сегодня или шутит так? Но он не мог, против воли, оторвать глаз от её стройных белокожих ножек, его манила белизна маминых ажурных греческих трусиков. В горле стало сухо, он чувствовал, как напрягается и каменеет его член.
— Матушка, — еле выдавил он из себя, — господи, да что ты делаешь? Что с тобой? Я не понимаю тебя.. Не стыдно перед сыном?
Это вырвалось само собой. Потому, что возбуждение уже начало дурманить ему голову. Глаза матери потемнели, она смотрела на него с каким-то вызовом:
— Ты глава семьи.. Ты многое сделал для нас, для меня, для девочек. Старейшины не разрешат тебе брать жену, пока ты не поднимешь на ноги девочек.. Наложницу ты сам не захотел брать. А ты молод, горяч…, — глухо говорила мать, опустив голову, — Я всё понимаю, мой мальчик. Я тебя не веню.. Ты не обидишь меня. Думаешь, я не замечаю твои взоры на себе, и не чувствую, как ты воспламеняешься, когда мы вдвоём в бане? Я всё пойму, сын. Это часть моего материнского долга.. Я должна быть и буду покорной и послушной твоим желаниям.. Ты вправе распоряжаться мной, — ты глава семьи, — тебе и решать..
Игорю пришлось дождаться, когда к нему вернётся дар речи. Он был, словно, в прострации, и не верил в то, что слышал. Слова матери будили в нём тайные сокровенные мысли и желания, но разум брал вверх. Великий грех возлечь на любовном ложе со своей матерью! И то, что она так красива и ладна, — это было его крестом, душевной борьбой похоти с разумом, которую он вёл в самом себе, внутри себя, с самого своего возращения с похода. И, которую, конечно, тщательно скрывал от матери. О чём не решался сказать на исповеди даже священнику.
Он кашлянул, в горле стоял ком.
— Мам.. Господи.. Что ты.. Да я же имел ввиду совсем другое.. Яромирово семейство где разместить-то всё в доме, а? Вот я и.. я только из-за этого, мам..
— Правда? – просто ахнула мать. Она глубоко вздохнула. Это был вздох облегчения, сомнений в том не было никаких. Мама отпустила своё платье, и словно, без сил опустилась на медвежью шкуру, что устилала пол. Игорь видел, как от стыда зарделись ярким румянцем её щёки, потом шея и даже руки. Она не смела поднять глаз на сына, — до того ей было стыдно.
— Прости меня, сын. Представляю, что ты теперь думаешь обо мне.. Мне стыдно. Я заслуживаю самого сурового наказания… Я ужасно ошиблась..
Игорь усмехнулся. Ему было жалко мать, но интерес терзал его больше:
— Мам, а ты действительно была готова лечь со мной, со своим собственным сыном? Это не укладывается в моей голове.
Она робко, вскользь, взглянула на него, словно, побитая собака. Заискивающе улыбнулась..
— Прости меня, Игорёша.. – она обняла голые ноги сына, и прижалась щекой к его коленям.
— Мам, ну.., — шевельнул ногой Игорь.
Мама замерла, но потом кивнула, не отрывая щеки от колена сына.
— Да.. Ты ещё очень молод и многого не понимаешь.., — тихо произнесла она, — не сказать, что я бы пошла на это с радостью, или испытала бы от этого счастье, — конечно, нет, сын, — я бы пошла на это из-за материнского долга..