Нагота матери ослепила сына. Высокая тяжёлая упругая молочнобелая грудь с большими тёмными сосками волнительно вздымалась и опускалась, -мама тяжело дышала. Длинные стройные ножки, упругий животик, покатые высокие бёдра и промеж них небольшой холмик тщательной выбритой киски. На бёдра матери была одета тонкая золотая цепочка, с тонким вытянутым крестиком, который опускался до лобка матери.. Игорь не знал для чего мать одела на себя эту цепочку, но золото на фоне её молочной кожи смотрелось невероятно возбуждающе.
С трудом подавив в себе желание наброситься на мать прямо здесь сейчас, повалить её на пол, подмять пол себя да и отодрать, как сидорову козу, — Игорь, открыл дверь парилки и шагнул внутрь, аж весь дрожа от возбуждения.
Он уже уселся на полку, широко расставив ноги, когда скрипнула дверь и в парилку неслышно впорхнула мать.. Она была, по привычке, шагнула к лампадке, чтобы затушит свет, но Игорь остановил её:
— Не надо, мать.. Оставь свет.. Нам он сегодня не помешает.. Плесни на меня лучше водичкой..
Мама упорно не поднимала на него глаз. Когда она повернулась к нему спиной, чтобы взять с пола дубовую шаю, Игорь с удивлением заметил у неё на пояснице расписную татуировку алого цвета. Узор на всю поясницу, витиеватый, был очень насыщенным и совершенно непонятным. На миг он даже забыл о своём возбуждении.
На его удивлённый возглас, мама обернулась.
— Это знак Духа Леса, — просто сказала мать, — дубравые вятичи особо почитают этого духа. Мой род вёл своё начало от сына Духа Леса, — Дара. В детстве меня пророчили в жрицы Духа Леса. Так на мне и появился его знак.
Удивления у Игоря не поубавилось. Мама даже улыбнулась уголками губ.
— Прости, Игорь, — мы с отцом не говорила тебе. Думали не стоит тебе знать, что твоя мать из вятичей. Вятичи веруют в Старых Богов. Веру Христа я приняла уже здесь в Олениче, в наше храме., — мама медленно окатила его из кадки тёплой водой. Игорь смотрел как колышутся при движении её тяжёлые упругие груди, и как по ним стекают струйки воды.., — поляне пришли в наши земли ещё с князем Святославом. А твой отец отбил меня из хазарского полона. Поганные крепко пограбили нашу деревню, почти всех людей заковали в цепи. И так бы нам и сгинуть на чужбине, да налетела на поганных по дороге дружина воеводы Свенельда. А средь них было два десятка оленичей. Так я с твоим отцом и познакомилась.
Мама осторожно растирала греческой мочалкой Игорю плечи и грудь, стараясь не замечать его восставшую плоть. А Игорь уже не в силах сдерживаться, потянул руки к её груди. Она так соблазнительно колыхалась.
Мама вздрогнула, её сиськам впервые пришлось выдерживать такой безудержный страстный пылкий напор. Игорь, словно, обезумел. Он мял груди матери, с силой сжимал их, сдавливал вместе, приподнимал на ладонях, покрывал поцелуями, облизывал, шлёпал и даже кусал. Особенно доставалось соскам, им сын уделял особое внимание. Уже скоро, Игорь не ведал, то ли от боли, то ли от страсти, её соски стали большими и твёрдыми, и сын с удовольствием принялся их сосать и облизывать. Мама, мелко дрожа, терпеливо стояла перед сыном, как была, с мочалкой в руке. Она тяжело дышала, а её глаза были закрыты. Она только испуганно вздрагивала и инстинктивно втягивала в себя мышцы живота, когда каланчеподобный член сына ненароком упирался ей ногу.
На миг Игорь оторвался от лобзания материнской груди:
— Мам, ну не молчи, — выдохнул он, — дальше-то что? Как вы с отцом..
Мама снова вздрогнула.
— Отец.. Твой отец.. – её голос прерывался, — он привёз меня сюда.. В Оленич.. Почти пять зим я была его наложницей.. Старейшины долго не разрешали ему жениться на мне.. Я ведь была язычницей. И, даже, когда я приняла веру Христа, они долго относились ко мне с подозрением.. Но мы с твоим отцом любили друг друга.. И, когда у нас появился ты, — наш первенец, — счастливее нас никого не было в Олениче..
Посасывая материнскую грудь, Игорь потянулся к её бёдрам. Господи, он дико хотел мать, но всё никак не решался взять её, наконец, насадить, её свой член. Но словно, что-то останавливало его. Глупые предрассудки упорно не уходили из головы. Он, будто, боялся перейти эту черту…
Но только его ладони коснулись бархатистой кожи бёдер, как мать совершенно неожиданно отпрянула от него. Игорь вспыхнул. Он совсем не ожидал от мамы подобного. Что это? Бунт целомудрия? Игорь раздражённо вскочил на ноги.
— Подожди немного, сын.. – воскликнула мама, поднимая руки, словно огораживая себя от сына, — скоро ты получишь меня..
— Ну, что ещё, мам, — раздосадовано буркнул он.
Мама закусила губу, и впервые недовольно посмотрела на него:
— Игорь! Я пока ещё твоя мать, а не…, — она кивнула на огромный стоящий член сына, — и имей ко мне подобающее уважение.. Перед тем как, я познаю твою плоть и стану твоей женщиной, — мы должны совершить Таинство..
Игорь вздохнул, опускаясь обратно на лавку:
— Мам, ну, что ж ты тянула…, — покачал головой Игорь, — вот именно, что мне нетерпится, чтобы ты стала мне не только матерью..
— Я знаю, — обречённым голосом сказала мама., — но мы должны совершить это Таинство.. Ведь ты берёшьв свою постель свою мать.. И кроме того, — мама вдруг запнулась и снова густо покраснела, — мы должны подумать о будущем наших детей. Без этого Таинства божий гнев может лечь на них.
Игорь чуть не изверг от возбуждения своё семя прямо здесь, от одной мысли, что действительно, скоро вполне вероятно, — мать понесёт от него и будет рожать его детей. Это подействовало на него не менее, чем вид обнажённой матери.