— Я так и знал, что она не спит.
— Что за дела?
— Наташа не дала ей никакого снотворного. Подумай сам, зачем фельдшеру давать снотворное Алисе? А?
— Ну ты же сказал!
— А по другому ты бы не решился!
— Ну и сволочь же ты!
— Разве тебе не понравилось?
Я вспомнил все происшедшее и промолчал.
— Зачем же она притворялась спящей?
— Я думаю, когда мы начали резать ночную рубашку, она уже не спала. Помнишь, когда ты заподозрил это в первый раз. Скорее всего она уже проснулась, когда мы только стягивали одеяло. Сначала, наверное, она испугалась, а потом ей стало стыдно, вот она и решила переждать, пока мы уйдем. Если бы она знала как далеко мы были намерены зайти… Когда же мы ее раздели догола она тем более не могла показать, что проснулась, ведь это поставило бы ее в глупое положение. Представляю, каково ей пришлось!
— То есть мы ее щупали, а она лежала и терпела?
— Ага.
Я снова почувствовал давление в шортах. А Славик добавил:
— А помнишь, как она все время старалась нас остановить? Норовила перевернуться, сдвигала ноги, искала одеяло. Однако все было напрасно, ведь она не могла выйти за пределы своей роли. — И он добавил с сожалением, — Если бы ты не испугался, мы бы до сих пор ее щупали.
Теперь, когда все объяснилось, приключение стало представляться мне в совершенно комичном ключе. Меня отпустило, я расжал руки и только теперь заметил, что у меня в руке Алисины трусики. Я удрал в такой панике, что попросту забыл о них. В предрассветной синей тьме Славка тоже заметил трусики и мы оба облегченно рассмеялись, затем осторожно пробрались обратно в барак и уснули.
Алиса уехала из лагеря через два дня, думаю, что случившееся той ночью оказало свое действие. Тогда в изоляторе я видел ее в последний раз. Трусики я так и не решился выбросить, но теперь точно не знаю, где они находятся. Когда-нибудь найду и вспомню прошлое. Хотите поищу? Минуточку…