У шатенки не было времени на разбирательство, наяву ли всё это вершится. В следующий момент я сделал то, что при неудачном стечении обстоятельств, вполне могло упечь меня за решетку по статье «за изнасилование». Удивительно четким (как для нетрезвого подростка) движением рук, я зафиксировал её голову в одном положении и воспользовался тем, что её ротик слегка приоткрыт. Далее последовало точное, и выверенное движение бедер. В мгновение ока я, буквально, воткнул разрывающийся от напряжения ствол члена, меж пересохших губ молодой женщины. Всадил ствол, даже головку из-под складок крайней плоти не обнажая.
Марина была в таком шоке, которого, ещё никогда не испытывала (она мне сама в этом позже призналась). Вскинутые на меня глазки, полные сумбурного удивления и недоумения, красноречиво говорили об этом лучше всяких эпитетов. Придерживая девушку за затылок, я сделал несколько энергичных движений бедрами по известной всем траектории, бескомпромиссно вгоняя ствол поглубже в горло. На третьем подходе желаемый результат был достигнут, и я замер, уткнувшись яйцами в её подбородок.
Лобком я ощущал тяжело выдыхаемые ею потоки воздуха. Глаза, к моему удивлению, были обескуражено преданными, но никак не разъяренными или обозленными. Впервые в жизни я наблюдал, как глаза женщины, некотролируемо ею, становятся влажными. Чуть краснеют. А затем слезы, навернувшиеся в секунду, буквально брызжут из глаз. Меня это завело и раззадорило ещё больше. В следующий момент Марина шумно, с хрипом, поперхнулась головкой, находящейся в её гортани, обдав мои яйца тысячей капелек слюны.
Марина инстинктивно зажмурилась, отчего потоки слез устремились по щекам вниз. Дыхание она неизбежно сбила, и потеряла контроль над рвотным рефлексом. Я ощутил, как судорожно напряглась её диафрагма, и Марина выгнулась назад, отталкивая меня руками. Девушка отчаянно стремилась соскользнуть с «настырной мышцы». Я позволил ей это сделать, ожидая немедленного взрыва гневной реакции. Она стала откашливаться, утираясь рукавом халата. Вверх не смотрела, словно кроме неё в комнате и не было никого.
Однако же, вскоре подняла на меня, все-таки, припухшие глаза с раскрасневшимися белками. Шмыгнула носом. Смотрела не то с упреком, не то с неким немым вопросом. Потом перевела взгляд на вздыбленный член, обильно укрытый её слюной. С головки тянулась вниз тоненькая струйка той самой слюны. Она (струйка), монотонно, раскачивалась из стороны в сторону, подвластная потоку воздуха, разгоняемого лопастями вентилятора, шумевшего рядом с диваном. Маря несказанно удивила меня фразой:
— Давай дальше… Только потише… Наргизку разбудим…
Затем ловко подобрала лепесточком розового языка упомянутую струйку слюны, продолжавшую развеваваться по «искуственному ветру». Нежно чмокнула член в головку, и откинула голову назад. Сама ротик пошире открыла, предоставляя мне полную свободу действий. Наступила теперь уже моя очередь входить в ступор и ошеломляться. Я просто не верил ни глазам своим, ни ушам. Реакция Марины была просто невероятной. В самых смелых фантазиях я и представить себе не мог, что подобный вариант вообще возможен.
Я был шокирован, но факт остается фактом: она хотела «еще». Хотела «бОльшего». Хотела «продолжения». И я устроил ей «продолжение», по-прежнему, отказываясь верить в, свалившееся на меня, счастье. Хотя, правильнее будет сказать, не «устроил ей продолжение». А «дал» ей продолжение, посредством того, что вдохновенно «дал» ей в рот. Первым делом избавился от назойливой одежды, отшвырнув шорты, майку и трусы куда-то сторону. Вторым делом смело переступил через её плечики, словно через оградку перешагнул. Но голову её поймал, и зажал коленями между ног. Получилась очень удобная позиция, которую только что экспромтом придумал, хотя никогда раньше не задумывался о её существовании.
Просто пригнуть ствол члена вниз не вышло. Я был слишком возбужден, и запредельно эрегированный ствол, попросту не желал гнуться вниз. Пришлось наклониться вперед, становясь почти, что раком. Теперь член лег в необходимую мне плоскость, и я без тени смущения «заправил» его в, ставший гостеприимным, ротик красавицы. Уверенно и методично принялся двигать бедрами по диагонали, словно присаживаясь над девушкой, вводя ствол всё глубже и глубже.
Марина блаженно зажмурилась, и сосредоточилась на контроле своего дыхания. Всё остальное было под моим контролем. Глубина и амплитуда погружения, уровень агрессии и угол атаки, с которыми я буквально уничтожал её ротик. Абсолютно всё было в моей власти. Слюну она не сдерживала, и та сплошным потоком лилась вниз по подбородку. Есть такое выражение «шкурить девочку», недвусмысленное выражение. Так вот я, именно шкурил Маринку в рот, или же «полировал гланды», кому как будет угодно.
Если говорить о звуках, рожденными голосовыми связками, то мы издавали их самый минимум. Однако, побочные звуки были нам неподвластны. Поэтому комната наполнилась хлюпаньем, причмокиванием, и даже чавканьем. Чуть поскрипывал в такт моим «приседаниям» старенький диванчик. Такое положение дел (и тел) устраивало как меня, так и мою неожиданную партнершу.
Весь процесс благополучно близился к своему логическому завершению. Я давно был готов кончить, но специально растягивал удовольствие. Вполне могло статься, что отчетный перформанс, с участием Марины, был первым и последним в моей жизни. Так что, мне следовало выжать из него максимум удовлетворения.
Но вдруг, совершенно внезапно произошло явление, с которым я тогда впервые столкнулся. Девушка задышала чаще прежнего. Как-то умоляюще взглянула на меня, заглядывая в самую душу. Затем отчаянно зажмурилась, и протяжно, хотя и сдержанно, простонала. Увенчалось все это действо её мелким содроганием в бешеном ритме. Марина билась в самом настоящем оргазме, изо всех сил пытаясь совладать со своим телом, и унять его. Несмотря на захлестнувший меня восторг, я все же был немало озадачен.
Было не понятно, каким образом шатенка добралась до «финиша». Мой член находился вдали от её «киски» и «попки». Пальчиками она себя также не трогала. Её руки неотрывно пребывали на моих ягодицах. А в момент достижения наивысшей точки наслаждения, едва не оторвали данные «мягкие ткани» от моего тела. Настолько сильно она в них (в мягкие ткани) пальчиками вцепилась. Оставался лишь один вариант – оргазм имел не физическое, а душевное происхождение. Позднее Марина подтвердила мои предположения. Для нее этот оргазм также новым опытом стал. Никогда ранее, ничего подобного с ней не случалось.
Вскоре, девушка притихла, с благодарностью в глазах, глядя на меня снизу. Я перестал трахать её в рот, понимая, что в эти сладостные мгновения девушка должна наслаждаться моментом, не испытывая дискомфорта. Но она, отдышавшись, сама притянула меня за бедра к себе, призывая продолжать силовое вторжение. Осознание именно этого факта послужило тем самым «курком», который произвел мой первый «выстрел». Я инстинктивно дернулся назад, чувствуя, что удержать порцию спермы в себе уже не успеваю. Но попытаться «плеснуть» её в сторону стоило попробовать.
Однако, ловкие руки Марины придержали меня, а встречное движение головой позволило ей насадиться на мой «шомпол» до упора. Таким образом, моя головка оказалась глубоко в её горле, и все «залпы» густого семени производились напрямую в пищевод. В обход ротовой полости моей партнерши. О подобной технике глотания спермы я читал в какой-то эротической газетенке. Но никогда не думал, что столкнусь с этим способом в реальности.
«Отстрелявшись» в Марину, я подался назад, и повалился на диван рядом с ней. Девушка утерла припухшие губки и заплаканные глазки рукавом халатика. Восстановив дыхание, спросила с усталой улыбкой:
— Ты всегда так прощения просишь?
Я рассмеялся, и ответил, что только когда нижнее белье у хорошеньких дамочек краду. Момент для чистосердечного признания о дневной проделке наступил идеальный, и я, сбиваясь на смех, выложил ей все, как на духу.
Марина выслушала меня до конца, а затем, неожиданно, полезла целоваться. Прошептала на ухо, что ей льстит мое влечение к её трусикам. После этого взяла в руку мой обсохший, отчего-то не до конца опавший, пенис. Встала с диванчика, и потянула меня за него, словно за поводок, в направлении спальни. Я оторопел, представив себе, что в таком виде мы будем проходить мимо двери в детскую комнату. А иного пути не существовало, планировку квартиры изменить было невозможно. Потому я недоуменно спросил у Мари:
— Алло, гараж! Ты куда меня в таком виде тянешь? Не боишься, что Наргиза в коридор выглянуть пожелает?
Шатенка улыбнулась и ответила:
— Да нет её дома. У мамы моей сегодня ночует. Я ведь тебя ждала «с извинениями»… Правда, «извинился» ты несколько иначе, чем я задумывала. Вывернул ситуацию так, будто это я в чем-то провинилась.
Затем загадочно добавила:
— Но я надеюсь, ты сейчас, все же, извинишься передо мной, как подобает раскаявшемуся мужчине, а?