С этими словами она схватила меня за член и повела в реку. Член стоял вертикально вверх, и когда она сжала его холодной от реки рукой, мне ничего не оставалось, как следовать в реку. Девушка не отпустила мой член, пока мы не зашли по шейку в реку. Потом я смог, наконец, поплыть. Теперь член торчал вниз подобно килю. Вода обтекала его, делая мне приятно.
Мы вышли на берег и легли на теплый песок. Ветер обдувал тело, создавая приятную прохладу. Потом Катя села верхом на меня. Мой член оказался недалеко от её попки — он терся об эти аппетитные булочки. В это время она снова занялась моими сосками. Наверное, она любила, когда ласкают её соски, и поэтому думала, что это приятно всем. Мне было приятно, когда она стала покручивать мои соски, но хотелось, чтобы немного ласки перепало и члену. А она нагнулась и стала облизывать мне соски. Я протянул руки и стал ласкать её груди. Как я уже отмечал ранее, они были размером со среднее яблоко. На ощупь они были упругие. Мне было приятно гладить эти яблоки. Потом Катя легла на меня и уперлась своими острыми возбужденными сосочками мне в грудь. Мы долго целовались.
Потом Катя попросила показать мне место, где в заборе дырка. Я показал. Тогда девушка взяла комок глины и залепила то место. Мы пошли ещё поплавать.
Когда мы снова вышли на берег, я заметил, что небо вновь темнеет — готовится к дождю. Но Катя сказала, что если начнется дождь, наша одежда не промокнет. Она легла на песок и сказала, чтобы я опустил яйца ей на губы. Я сделал так. Она стала облизывать мне яйца. Время от времени она пыталась затянуть яйцо губами в рот. Это меня очень возбуждало. А она взяла мой член в руку и, облизывая мне мошонку, стала дрочить мне. Это продолжалось недолго. Очень скоро я кончил ей на лицо. После я поцеловал ее, и она пошла в реку сполоснуться. Когда она вышла на берег, первые капли дождя упали на песок. Мы поспешили в дом. Тучи закрыли солнце, и в доме было очень темно. Но Катя достала керосиновую лампу и зажгла её. Пляшущие тени от предметов заскользили по стенам комнаты. Все вокруг преобразилось. С одной стороны все было так таинственно — старый заброшенный дом, полный старого хлама. А с другой — все было просто. Мы с Катей сели на диван и смотрели друг на друга. В свете пламени она казалась дикаркой из какого-нибудь племени индейцев. Кемя казался ей, я не знаю.
— Что будем делать дальше? — спросил я.
— Переждем дождь, — ответила Катя. — А потом уже обедать пора будет.
— Нет, а потом, после обеда? — с ещё большим любопытством спросил я.
— Вечером приедет мама. Нам надо её встретить, — сказала Катя.
Потом мы поцеловались и стали ласкать друг друга. Она поглаживала мой член, а я гладил её груди и холмик, расположенный под треугольником густых волос. Обоим это безумно нравилось. Мы прекратили, когда в мутное окошко ударил луч солнца. Дождь закончился.
В маленькой комнате перед входом мы оделись. Потом мы вышли наружу. Капли дождя с травы обдавали ноги. Луг вокруг — он весь сверкал от солнца, играющего своими лучами в каплях дождя, лежавших теперь на больших, сочных листьях клевера. Снова было лето. Сразу стало припекать. Мне казалось, что мелкие капли воды, парившие в воздухе, собрались в большую линзу, и теперь эта линза преломляла солнечные лучи, усиливая их тепловую живительную энергию. Где-то впереди, совсем недалеко, брала своё начало радуга. Все возможные краски — все они были в этой ленте. Идти к началу радуги не имеет смысла — оно будет уходить о нас. Поэтому мы взялись за руки и пошли по домам обедать.
Катина мама.
Пообедав, я немного отдохнул. Я не хотел спешить, так как думал, что может Катя ещё обедает или тоже отдыхает. Я посмотрел картины, которые бабка нарисовала на своем Notebook’е. Что-то зеленое. Наверное, лес. Хорошо, что она ещё не ходит рисовать заброшенные дома на берегу реки. Насмотревшись, я вышел из дома и направился к Катиному дому. По пути я заметил, что народу стало больше. «Выходные», — подумал я с сожалением. Я думал, что из-за отдыхающих мы не сможем купаться на пляже у заброшенного дома, а из-за матери Кати мы не сможем ничего делать у неё дома. Как я ошибался. Было около трех часов дня, когда я постучал в хорошо уже знакомую мне дверь. Катя открыла мне. На ней снова не было одежды. Я возбудился.
— Заходи, — сказала она.
Когда я вошел, она сказала, чтобы я тоже разделся. Теперь мы вдвоем стояли голыми посреди комнаты. До приезда Катиной мамы у нас была ещё пара часов. Катя сказала, чтобы я лег на пол. Я лег на дощатый пол. Катя присела над моей головой и сказала, чтобы я полизал её пещерку. Я стал старательно вылизывать эти аккуратные губки, залезая языком все глубже и глубже. Катя это очень нравилось, она помогала моему языку своими пальцами. Наконец, её тело стало содрогаться в наступающем оргазме. Выделения её вагины потекли мне на лицо, а сама она буквально села мне на лицо. Я ощущал вкус её вагины и вдыхал её запах.
Отойдя от пережитого сладострастия, Катя встала, сказав, чтобы я продолжал лежать. Теперь она стояла надо мной, а я, голый лежал на полу. Она поставила босую ногу мне на лоб. Потом коснулась большим пальцем глаз, которые я вовремя успел закрыть. Такая игра мне начинала нравиться. Тем временем Катя водила большим пальцем ноги мне по губам, на которых ещё не высох её сок. Тем же пальцем она пощекотала соски, но недолго. Наконец, она спустилась к моему главному орудию, которым я, как и любой другой мужчина, очень гордиться. Оно стояло с тех пор, как я вошел в дом. С головки на лобок уже стекло много смазки. Катя стала нежно водить по нему своей прекрасной ножкой. От этого у меня замерло дыхание. А она прижала мой пенис мне к животу и двигала по нему ногой более энергично. Я не мог долго терпеть, и спустил все себе на живот. Катя опустилась на колени и рукой выдоила из моего члена все до последней капли. Потом она легла на меня, и мы целовались, перемазав животы в моей сперме. Мы устали и перебрались на кровать.
Мы лежали голые на кровати, перемазанные в сперме. Я обнимал Катю, моя рука лежала у неё на груди. Было очень приятно. Ноги переплетались. Мы отдыхали.
Как раз подошло время идти на станцию встречать Катину мать. Мы оделись и пошли. Солнечные лучи били сквозь листву, пока мы шли по лесу. Было немного прохладно после прошедшего дождя. Зато когда мы вышли на поле, стало припекать. В лужах на грунтовой дороге, коричневых и мутных от грязи, отражалось солнце. Легкий ветерок играл травой на поле, отчего трава шла волнами, переливаясь от салатового до изумрудного цветов. В березовой роще стволы, вымытые дождем, а теперь освещаемые солнцем выглядели совсем новыми и ненастоящими. Казалось, что они светились. На станции толпилось много народа. Дачники высыпали из подходивших электричек и расползались по конечным пунктам своего назначения. Ходили торгаши и торговки с газированной водой и пивом не из холодильника, но по повышенным ценам. Бабка, торговавшая семечками, сидела на прежнем месте. Электрички шли на удивление часто. Они проходили одна за другой, а Катина мать все не приезжала. Уже солнце приобрело оранжевый оттенок. Наконец, Катя крикнула: «Мама!», и побежала в толпу. Я пошел за ней. Мама Кати оказалась очень молодой, во всяком случае, по внешнему виду, и красивой женщиной. Золотистые волосы спадали на плечи. Такие же голубые глаза, как и у дочери. Красный топ скрывал две большие округлости, однако, соски выдавались вперед так сильно, что я видел их очертания даже через топ. Подтянутый животик. Дальше обрезанные джинсовые шорты, из которых выходят две упитанные ляжки двух красивых ножек. На самом деле этот анализ я провел гораздо быстрее, чем тут написано. Катя представила меня. Её маму можно было называть тетя Рая. Я взял сумку и слегка задержался, когда Катя и тетя Рая пошли. Да, сзади тетя Рая тоже имела объект для гордости. Шорт не хватало, чтобы скрыть этот персик, поэтому шикарная попка Катиной матери выглядывала снизу, вызывая восторг не только мой, но и всех окружающих мужчин.
— Да, пацан, есть на что посмотреть, — сказал мне на ухо мужик, шедший рядом в толпе.
Я это подтвердил и нагнал Катю с тетей Раей. Они вели разговор обо мне.
— Ты должна его проверить, мама, — говорила Катя.
— Хорошо дорогая, проверю, — отвечала её мама.
— Ты знаешь, как много он кончает? — продолжала Катя.
— Что, очень много? — спросила её мама.
— Просто озеро, — отвечала Катя.
— Это хорошо, я люблю много спермы, — сказала тетя Рая.