Я давно говорила маме, что мне нравится история. Поэтому на следующее после моего переезда утро, она взяла мой аттестат и куда-то ушла. А вечером вернулась с тортиком, подарками и торжественно поздравила меня с поступлением на истфак.
— А экзамены? Я же не сдавала!, — наивно спросила я
— Ректор — мой давний знакомый. И мне он не откажет. Так что, милая, считай, что экзамены ты сдала.
— Но это нечестно!
— Почему? Ты закончила школу с медалью, так неужели бы провалилась?
— Да нет Сдала бы наверное.
— Не «наверное», а точно! Я ж тебя знаю! Ты у меня умница! Так зачем нам эти формальности? Зачем тратить время? У нас еще столько дел! Знаешь, как я соскучилась по роли матери? Так что придется тебе сейчас отдуваться за все те годы, что меня рядом не было. Нужно тебе образ выбрать. Со стилистом я уже договорилась. Лучший в городе! Потом одеть тебя. Да, в конце концов, телефон тебе приличный купить! А то ходишь с этим раритетом, — она показала на мою Нокию 3310, — Видишь, сколько успеть надо всего? А ты — «экзамены»
Хоть я и испытывала неловкость от маминого поступка, но все же согласилась с ее доводами. Слишком велика была моя радость: мама, наконец, со мной, а я — студентка престижного ВУЗа! И очень не хотелось эту радость омрачать.
До начала учебы было еще почти 2 месяца, но пролетели они, как один день. В будниe я изучала город, а по вечерам мы, наверстывая упущенное, допоздна болтали с мамой, как лучшие подруги. Выходные же мы всецело посвящали шопингу. Мой шкаф стремительно наполнялся вещами, ящички туалетного столика — косметикой, а в комоде набиралась внушительная коллекция нижнего белья. Мама питала к интимным туалетам какую-то необъяснимую слабость и изо всех сил старалась привить это качество и мне. Я же в этом вопросе была совершенной дилетанткой. Помню, как возмущалась мама, когда мы вместе разбирали мои вещи в первый вечер после переезда:
— Это что, трусы?!!! Как можно было носить это убожество?! Нужно же себя уважать, Виола!!! Ты молодая привлекательная девушка и должна соответствовать этому образу во всем: от белья до шубки!
В общем, тогда она выбросила все мои простенькие хабэшные трусики и незатейливые лифчики в мусорное ведро, и до следующего вечера я вынуждена была ходить по дому в халате, надетом на голое тело. Кстати, именно тогда я впервые заметила в себе странность: весь день на меня то и дело накатывало какое-то необъяснимое томление во всем теле. Но стоило мне надеть принесенные вечером мамой новые трусики, как это чувство прошло и до определенного времени больше не возвращалось. Ладно, чего-то я отвлеклась и опять чуть не забежала вперед 😉
Наши с мамой походы по торговым центрам всегда начинались с секций нижнего белья. И мы даже не смотрели на другие отделы, пока не покупали мне (а заодно и мамочке) по 3—4 новых комплекта, по паре трусиков и топиков, а также что-нибудь еще, типа пеньюара или ночной сорочки. Причем мама всегда непременно участвовала в примерке обновок, давая советы и высказывая свое мнение, которому я всецело доверяла в силу своей неискушенности. И вот однажды, во время очередной примерки, в кабинке произошел случай, который в той ситуации мне показался малозначительным, но на деле имел очень важные последствия. Плотно задвинув шторку я, как обычно, разделась догола и стала ждать. В таких случаях я всегда испытывала сильное волнение: боялась — вдруг кто-то случайно зайдет и увидит меня (хотя должна признаться, что в последнее время это состояние почему-то стало мне даже нравиться). Через какое-то время мама присоединилась ко мне с целым ворохом трусиков разных фасонов. Я начала примерять их по очереди, крутясь перед зеркалом и осматривая себя с разных сторон. Мама участвовала в процессе, отпуская короткие реплики: «оставляем» или «не пойдет», «очень хорошо!» или «никуда не годится!». И вот, в какой-то момент, она подала мне НЕЧТО, представляющее из себя сооружение из нескольких тонких белых тесемочек с малюсеньким треугольным лоскутком ткани. Я недоумевала, как такое можно носить? Но все же надела и только хотела спросить у мамы, зачем она ЭТО принесла, но тут, заметив странное выражение ее лица, спросила совсем другое:
— Мам, ты чего так на меня смотришь?
Она ответила не сразу. Встретившись со мной взглядом, она опустила глаза (видимо, чтобы я не заметила выступивших на них слез), а затем очень проникновенно сказала:
— Боже, какая же ты у меня красивая, дочка! Ты даже не представляешь!
Это было сказано с таким чувством, что я даже растерялась. Дело в том, что я никогда не считала себя красавицей. Скорее — самой обычной девчонкой. Но с другой стороны, за прожитые вместе несколько недель я привыкла безоговорочно верить маме. Поэтому спорить я не стала, и не нашла другого ответа, кроме тихого «спасибо».
— И эти стринги тебе очень идут, — сменила она тему, чему я, к слову сказать, была очень рада, так как испытывала непонятное смятение после ее слов.
— Но я же в них почти голая! Только спереди чуть прикрывают, а попа вся открыта
— Что делает тебя еще более привлекательной и сексуальной, — перебила мама.
— Я их не буду носить!, — впервые возразила я ей.
— А я думаю, что мы должны купить еще несколько таких. Их можно надевать под ту короткую белую юбку, что мы купили в прошлое воскресенье. И еще под те две, узкие, помнишь? Одна бежевая, другая салатного цвета. И с капри тоже очень хорошо будет
— Да ты чего? Они ж все тонкие и облегающие!
— И что?
— Как что? Могут подумать, что я вообще без всего под юбкой хожу!
— Виола, а что плохого в том, что кто-то подумает, что ты ходишь без трусиков?, — вкрадчиво спросила мама и сама же ответила, — Да мужчины с ума сойдут, угадывая: есть там у тебя что-то или нет, понимаешь?! И только ты одна будешь знать ответ! Кроме того, у тебя такая потрясающая попочка, что не грех ею похвастаться.