— Бунтовать вздумала, сучка, ты, наверно, надеялась, что рабыни помогут тебе, как же ты ошиблась. С самого начала, как они к нам поступили, я сама стала заниматься их воспитанием. Я «ломала» их, «промывала» им мозги, создавала под себя. Все до одной твари носят моё клеймо
Ольга постепенно увеличивала давление на ногу, которая находилась на лице поверженной Екатерины. Она продолжала.
— Это тебе так с рук не сойдёт.
Катя тихо стонала от боли.
— Я хотела, чтобы всё было по- хорошему, но ты не оценила мою доброту, придётся воспитывать тебя по- другому. Я тебе обещаю, что через небольшой промежуток времени, ты будешь целовать пол возле моих ног и умолять меня сделать своей рабыней, лишь бы избежать дальнейших мучений.
Убрав ногу с Катиного лица, она приказала рабыням:
— Поместите её в колодки.
За волосы рабыни подняли Екатерину с пола и поместили в деревянные колодки. Голову и руки вставили в отверстия в доске, а сверху накрыли другой доской, зафиксировав это специальными зажимами. Ноги были помещены в нижние колодки, которые также раздвигались, в них вставлялись стопы, и они тоже фиксировались. Екатерина находилась в распятом положении, её тело было расположено параллельно полу. Ольга подошла к ней, голова Кати находилась на уровне её живота. Она взялась рукой за волосы своей нов ой рабыни, резко и сильно подняла голову вверх, от пронзительной боли Катя чуть не потеряла сознание.
— Шлюха, как ты посмела поднять руку на свою Королеву,- и плюнула ей в лицо.
Затем кулаком нанесла три удара по лицу, выбив два зуба. Катя, сплюнув на пол кровь, взмолилась:
— Ваше Величество, простите меня, пожалуйста, я буду Вашей самой преданной рабыней, только не бейте меня больше.
Она уже не напоминала самоуверенную, властную Госпожу, которой была всего несколько часов назад, она была побита, унижена, и напоминала забитое существо. Она поняла, если сейчас не принять Ольгины условия, то она может сделать из неё инвалида, и решила пока играть по Ольгиным правилам, чтобы немного облегчить свою участь, в дальнейшем надеясь, что–нибудь придумать.
— Поздно, сука опомнилась, я повыбиваю из твоего поганого рта все зубы,- и она снова нанесла два сильнейших удара по лицу новоявленной рабыни.
От этих ударов Катерина потеряла сознание.
— Облейте, суку, водой и прив! едите в сознание,- обратилась Госпожа к рабыням.
Чмоня набрала в ведро воды и вылила Кате на голову и поднесла к её носу вату с нашатырным спиртом. Катя открыла глаза и увидела перед собой Ольгу, играющуюся в руке с кнутом.
— Очухалась, — она начала с силой крутить и зажимать соски на Катиной груди.
Длинные наманикюренные ногти больно щипали плоть рабыни. Катя тяжело переносила боль, у неё из глаз лились слёзы.
— Плачешь, а мне, думаешь, было не больно, когда ты точно также издевалась надо мной. Тебе тогда нельзя было лишнего слова сказать, смотреть и то на тебя, надо было только с подобострастием. Теперь ты оказалась на моём месте, но ты, дура, сама дала мне свободу, я тебя на свободу не выпущу никогда. Какая впереди меня ждёт прекрасная жизнь. Барби, подай мне зажимы на грудь.
Она поместила зажимы на Катины груди.
— Теперь подай веса, сейчас мы немного вытянем у этой коровы сиськи, чтобы получилось вымя.
Она, смеясь, начала вешать грузы на соски Екатерины.
Стальные аллигаторы больно сжимали соски, а когда на них были добавлены грузы, Кате стало совсем невмоготу.
— Теперь подай, клипсы на уши и в нос.
Она надела клипсы на уши и вставила в нос, на них также повесила груз. Катя стояла с оттянутыми грудями, ушами, носовая перегородка оттянулась, и было ощущение, что она сейчас порвётся.