— Не правда! — Анна подошла к нему сзади и обняла за шею. — Ты ничего не замышлял… ты же был против этого! Всегда… Да, ты ошибался. Но Господь милосерден, он прощает кающихся. Он сохранил тебе жизнь…
— Он сохранил мне тебя, моего ангела-хранителя, — печально улыбаясь, прошептал Сергей, — и тем спас…
Он с нежностью привлёк жену к себе, заглянул в тёмные глаза и утонул в их завораживающей глубине, манящей, как ночное звёздное небо. Губы Анны дрогнули, отвечая на его поцелуй.
— Я совсем забыла, — спохватилась она через несколько минут, — ты же голоден. Давай ужинать. Я кашу сварила.
— Я не голоден, — улыбнулся он, подхватывая её на руки. — Уже ночь совсем… Здесь так холодно… Я укрою тебя…
— Да, любимый, — прошептала она, — согрей меня… Я хочу твоего тепла…
Он опустил её на узкую высокую кровать, стоящую у стены, около печки. Раздел медленно, разделся сам. Хотел погасить свечу на столе, но Анна остановила его со смущённой улыбкой:
— Пусть горит. Я хочу видеть тебя…
Сергей окинул её мягким взглядом. Прошло четыре года с их венчания. Однако его жена ничуть не изменилась, хотя и стала матерью. При мысли о материнстве, сердце его сжалось. Он вспомнил, как узнал, что должен стать отцом. Анна жаловалась на недомогание. Когда доктор сказал о причине, от внезапно нахлынувшей радости Сергей буквально потерял дар речи. Он не мог поверить своему счастью. Ребёнок! У них будет ребёнок, маленькое продолжение их любви. Все месяцы ожидания тянулись в постоянных догадках, кто родится — мальчик или девочка. Сергей хотел дочку, крошечную копию своей мамочки. Но когда родился сын, он был рад несказанно. По сути, ему было неважно — кто. Имел значение сам факт рождения этой новой жизни, его продолжения на земле.
— Ты такая худенькая, моё сердечко, — прошептал Сергей, расплетая Анне косы, зарываясь в них лицом.
— Я не нравлюсь тебе? — Анна кокетливо сверкнула глазами, но в её голосе послышалась тревога.
— Не говори глупостей! — Сергей шутливо ударил пальцем кончик её носика. — Просто я беспокоюсь… Если ты не будешь лучше кушать, ты не вынесешь этих условий…
— Я вынесу всё, пока ты рядом, — прошептала она, краснея и прижимаясь лицом к его груди.
Потом, чуть приподнявшись, она откинула с его лба седую прядь, долго всматривалась в его лицо, уставшее, с затаённой тоской в глубоком взгляде тёмно-синих глаз.
— Что, моё сердечко, я совсем старик? — усмехнулся он, и его глаза задорно блеснули, как раньше.
Анна ничего не ответила, лишь улыбнулась загадочно и нежно-нежно поцеловала его губы. Ах, как ей было больно смотреть на его измученное лицо, исхудавшее тело! Не колеблясь ни минуты, ради мужа она была готова на всё, но могла сделать только одно — любить его. В те краткие часы, когда он был рядом, она хотела дарить ему наслаждение, чтобы от её ласк зажили все его раны, чтобы измученное тело Сергея обрело новые силы. Тонкие пальчики заскользили по нему, опускаясь всё ниже, их невесомые прикосновения перемежались с поцелуями, пряно-жгучими и пьянящими, как молодое вино. Сергей таял от этих прикосновений,чувствуя, как постепенно им овладевает жаркое, расходящееся волнами нетерпение страсти. Сочные грудки жены с напрягшимися сосочками маняще колыхались, то и дело касаясь его. О, как возбуждающе красива была Анна! Отблески печного пламени придавали её молочной коже коричневато-оливковый оттенок. Она напоминала прекрасную одалиску из гарема турецкого султана, соблазнительную и изощрённую в ласках. Глаза Сергея с наслаждением и восторгом смотрели на прелести жены. Каждый раз он словно бы открывал всё новые и новые грани её поистине неземной красоты. Хрупкие совершенные плечи с длинной точёной шеей, небольшие упруго-нежные холмики грудей со смуглыми «монетками» вокруг сосочков, тончайшая талия, плавно переходящая в плоский животик и прелестно-округлую попку, манящую, словно свежайшая булочка, пышущая жаром, восхитительные бёдра, от одного взгляда на которые бросало в жар, и кружилась голова.
Лаская мужа, Анна сама испытывала ни с чем несравнимое удовольствие, время от времени издавая тягучие сладострастные постанывания, маняще-мягко сверкая глазами, будто говорила: «Милый, ещё мгновение, и я не выдержу!». Её раскрасневшийся ротик с чуть припухшими губками, пройдя всё тело любимого, оказался, наконец, у его несравненной «игрушки». Поддерживая ручками его головку, Анна губами делала осторожные круговые движения, потом целовала вкусный кончик долгими, но нежными поцелуями. Её язычок скользил по всей длине «игрушки», по напрягшимся большим «кисетам». Потом Анна коснулась сокровенного места мужа своими порозовевшими, разгорячёнными грудками, медленно потёрлась ими о твердеющий «ствол». И напоследок её умелая «малинка» стала насаживаться на разбухший «стебель», точно хотела полностью затянуть его в себя. Однако маленькие размеры «ягодки» и огромные размеры «игрушки» не позволяли этого.
Сергей с восторгом заметил, что между бёдер Анны сочится нектар. Его жёнушка, его любимый нежный ландыш буквально истекала своими соками, желая принят в себя вожделенную влагу мужа. Радостная, победная улыбка преобразила лицо Сергея, не в силах больше сдерживаться, он опрокинул Анну на спину на самый край кровати, так, что её левая ножка и ягодичка висели в воздухе. Анна полулежала перед ним во всей своей красе, тяжело дыша, дрожа всем телом. Сергей, стоя на полу, опёрся одним коленом о край кровати, завёл правую ножку жены себе за спину, а левую подхватил под колено. Представший его взору «бутон» призывно раздвинул влажные лепестки. Словно дразня любимую, Сергей осторожно провёл «стволом» между ярких лепестков, играя ими, поводил вверх-вниз. Анна застонала, подавшись ему навстречу, её тело вздрогнуло, покрылось мурашками. Не медля больше ни секунды, Сергей мягко погрузился в тёплую и сладкую сердцевинку «бутона». Он медленно стал то входить в «цветок», то выходить из него, всё ускоряя темп. Анна задвигалась в такт его покачиваниям. Её правая ручка потянулась к его шее и ухватила мужа за волосы, глаза полубезумным взором смотрели перед собой, точно она не осознавала сути происходящего, и лишь улыбка наслаждения, преобразившая её губы, да громкие стоны, вырывавшиеся из её вздрагивающей груди, говорили об её истинных ощущениях.
— Любимый, ооо! Да, — призывно стонала она в порыве всё разрастающейся страсти. — Глубже, умоляю, милый…
И Сергей с невыразимой радостью исполнял её просьбу, безжалостно сжимая раскрасневшуюся попочку жены, избивая её своими отяжелевшими «кисетами» и входя на всю длину своего «орудия», издавая при этом странные хриплые звуки, словно дикий зверь, утоляющий голод. Время перестало для них существовать. Разгорячённые, они не замечали сырости и холода своего жалкого жилища, их не трогало, что ложе любви слишком жёсткое и тесное. Полностью отдавшись сжигавшей их страсти, они до исступления наслаждались друг другом, воспаряя к вершинам блаженства. И когда, наконец, Анна, затрепетав от внутреннего удара его упругой струи, вскрикнула, выгнулась в его объятьях, сильнее прижимаясь к нему, сладкая дрожь пронзила насквозь тело Сергея, и он ощутил себя самым счастливым человеком на свете. Сергей мысленно возблагодарил Бога за то, что Тот подарил ему лучшую из женщин, что не лишил его, великого грешника, её очищающей, возрождающей любви, и даже здесь, на краю света позволил им быть вместе.
— Мой ангел, — прошептал Сергей, целуя жену.
Ослабевшая, она охватила его за шею и лишь улыбнулась нежно и трогательно, как умела только она.
Сергей уложил её на себя и накрыл комковатым пуховым одеялом.
— Спи, моё сердечко, спи, — сказал тихо, касаясь губами её глаз, и осторожно погладил по голове.
Прошло пять лет. В тенистой беседке под старой огромной липой, склонившись над книгой, сидела молодая женщина. Её красивое лицо было сосредоточенно, полностью увлечённая чтением, она не заметила, как в беседку поднялся высокий мужчина средних лет, выправка его широкоплечей, статной фигуры говорила о военном прошлом. Он остановился у колонны и некоторое время смотрел на красавицу нежным взглядом тёмно-синих глаз. О, как она была хороша в этом муслиновом белом платье, с ниткой жемчуга на тонкой высокой шейке, с длинными тёмно-каштановыми косами, уложенными в высокую причёску! Из-под пышной юбки выглядывала изящная ножка в белом сафьяновом башмачке.