Через пару дней по приезде Витька стал полноправным членом детского сообщества дома. Мальчика звали Баймат, а девочку – Айчурек. Играли они большей частью с ней, так как брат ее сразу после завтрака куда – то исчезал, если апа не нагружала его каким-нибудь поручением.
Айчурек учила новым для него играм в камешки, палочки. Водила Витьку на кукурузное поле. Там на высоких, выше человеческого роста довольно толстых стеблях ютились толстоватенькие початки зреющей кукурузы. Витька такого еще не видел. Отламывались початки легко. И они, наломав их, сколько могли унести, шли домой. А там совали початки в золу в яме под котлом и ждали, когда зерна испекутся. И это тоже была «вкуснятина» неимоверная.
Но чаще всего играли, конечно, в «догонялки» — носились друг за другом по улице и вокруг дома до седьмого пота. И когда Витьке удавалось, наконец, догнать Айчурек, схватить ее в охапку и повалиться вместе с ней на теплую землю, это доставляло огромное удовольствие и радость победы. И Айчурек вовсе не возражала, когда Витька всем телом наваливался на нее, прижимал к земле. Она только весело визжала, делая вид, что старается вырваться из Витькиных объятий. Прикосновения разгоряченных потных тел вызывали приятные ощущения у обоих.
Однажды, когда Витька в очередной раз, поймав, притиснул Айчурек к стене соседнего недостроенного дома, она вдруг сказала:
— «А давай как …»- и произнесла несколько слов по киргизки, из которых Витька понял только «ата» и «эне» — «папа и мама» которые уже успел освоить. Но на всякий случай согласно кивнул головой, резонно предполагая, девочка не может предложить ничего такого, что было бы опасным, и ослабил хватку рук. Айчурек тут же ловко вывернулась из Витькиных объятий и, взяв его за руку, потянула к зияющему дверному проему дома.
Дом был точно таким же, как и тот, соседний, в котором жили Витька и Айчурек. Две комнаты, кирпичная печь между ними. Только не было здесь ни окон, ни дверей. Да и пол представлял собой плохо выровненную пыльную площадку. По тем высохшим наподобие египетских мумий кучкам что ютились на полу поближе к стенам, видно было, что заброшенный недостроенный дом этот служил для некоего ежедневного ритуала, без которого не может обойтись ни одно живое существо.
Айчурек нисколько не смущаясь этими мало симпатичными следами пребывания здесь живых существ, начала ногой расчищать площадку на земляном полу. Витька тоже стал ей помогать.
Вскоре площадка была расчищена, Айчурек сдернула с себя бывшие на ней ситцевые трусишки, расстелила их и легла, заложив руки за голову и широко раскинув ноги. Взгляд ее черных раскосых глаз с ожиданием остановились на Витьке.
Не совсем понимая, что от него хотят, Витька в недоумении уставился на Айчурек, лежащую перед ним на полу.
«Ну, давай, сними трусы и ложись на меня» — объяснила Айчурек: «Только сделай, чтобы …» И тут она опять произнесла что-то по – киргизски и добавила по — русски: «твердым».
Витька послушно снял трусы и предстал перед Айчурек в первозданном виде. Его будущее мужское достоинство безмятежно покоилось на мешочке, висевшем между ног.
— Ты потрогай его, он и станет твердым. – проявила недюжинные познания Айчурек.
Витька взялся за свой «петушок». Но сколько он его ни теребил, шлепал по нему ладошкой, болтал , взявшись за него двумя пальцами – ничего не помогало. Писюнька его никак не хотела твердеть. Айчурек терпеливо ждала, высвободив одну руку из — под головы и поглаживая себя между ног. За стенами дома послышались вдруг голоса. Айчурек вскочила, подхватив трусишки с земли. Проем окна в комнате был высоко и перескочить его ребятам было затруднительно.
«Туда!»- показала рукой с трусами Айчурек и метнулась к печи. Айчурек, а за ней следом и Витька юркнули в раскрытый зев печной топки, благо, что дверцы к ней еще приделано не было. Сесть, а тем более встать в рост было нельзя, поэтому они легли рядом, упершись ногами в стенку. Места в топке было не густо, поэтому они лежали, тесно прижавшись, друг к другу. Трусишки свои Айчурек крепко зажала в руке.
Голоса приближались. Совсем рядом раздался вдруг заливистый женский смех, и в комнату через порог шагнула молодая женщина-киргизка. Пройдя к дальней от печи стене, она подняла подол платья, спустила шальвары и присела, разведя в стороны колени. В низу ее живота между ног что-то чернело, что именно Витька разглядеть не мог. Вдруг из этого черного ударила струя и стала растекаться по пыли пола. И тут ее взгляд встретился с глазами, смотрящими на нее из печи. Она засмеялась и что-то стала говорить по — киргизски.
Витька не понимал о чем идет речь, но Айчурек стыдливо отвернула голову от проема топки. Журчание стихло, женщина выпрямилась. На мгновение перед Витькиным взором мелькнула смуглая округлость живота с черным треугольником внизу. Женщина подтянула вверх шальвары, опустила подол платья и неторопливо двинулась к выходу. Шагнув за порог, она что-то стала говорить по — киргизски своему спутнику. Теперь за стеной снаружи раскатился басовитый мужской смешок, и голоса стали удаляться.
Не сразу Айчурек и Витька вылезли из печи. А вылезши, натянули свои трусишки и отправились домой. Играть во что либо уже не хотелось.
На следующий день, утром сидел Витька после завтрака на траве у края пыльной дороги и изнывал от скуки. Айчурек нигде не было видно, а чем заняться в одиночку- Витька никак не мог придумать. Некоторое развлечение доставило ему наблюдение за черным жуком, который катил по пыли зеленовато-бурый шарик. Катил он его как –то странно: задние его ноги упирались в верх шарика, а голова упиралась в пыль дороги.
Витька так увлекся хуком, что не сразу увидел, что на дороге появились Айчурек и ее брат Баймат. Айчурек шла немного позади брата, неся в руках свернутый коврик. Витька радостно бросился к ним, но Баймат мягко, но решительно дал ему понять, что они с сестрой вполне обойдутся без общества Витьки. Айчурек засмеялась и показала Витьке язык. Баймат и Айчурек удалялись в сторону кукурузного поля. Витька в растерянности стоял и смотрел им вслед, не понимая, почему ему нельзя сегодня играть с Айчурек.
Чем дальше от него удалялись Айчурек и Баймат, тем больше у Витьки разгоралось любопытство. И как только они вошли в заросли кукурузы, Витька двинулся за ними.
Баймат и Айчурек шли друг за другом, раздвигая зеленые стволы. Наконец, они остановились. Чтобы его не увидели, Витька бросился ничком на землю.Баймат что-то произнес по – киргизски и Айчурек стала расстилать коврик между стеблей кукурузы.
Баймат между тем стянул с себя трусы и стоял голый, ожидая пока сестра закончит возиться с ковриком. Витька еще не мог понять, что происходит. Вслед за Байматом и Айчурек стянула с себя трусики и легла на коврик, широко разведя ноги. Баймат опустился на колени между ее ногами, а потом и вовсе лег на Айчурек. Теперь Витька вообще не видел что там происходит. Слышно было только как Баймат что – то говорит по – киргизски. Витька приподнялся на коленки и увидел голую задницу Баймата и ноги Айчурек, широко раскинутые по бокам Баймата. Баймат снова что — то произнес, и его задница опустилась и приподнялась. Снова опустилась, и опять приподнялась. Послышался голос Айчурек, но Витька не понимал, о чем идет речь, так как весь разговор шел по – киргизски.
При очередном опускании задницы Баймата раздался резкий вскрик Айчурек, ее ноги судорожно дернулись, заелозили по коврику. В ответ Баймат резко прикрикнул. Задница его начала ритмично подниматься и опускаться. В такт ее опусканиям слышались жалобные всхлипывания Айчурек. Сколько это продолжалось, Витька сказать не мог, но ему надоело смотреть, и он потихоньку ретировался.
Выбравшись из кукурузных зарослей, поплелся Витька к дому. По пыльной дорожке тянулся узенький желобок. Витька пошел вдоль него и через несколько метров увидел все того же жука, трудившегося над все тем же зеленоватым шариком. Витька с интересом стал наблюдать за трудолюбивым насекомым. Жук сноровисто катил шарик по пыльной дорожке, Витька медленно продвигался за ним. Наконец, жук докатил шарик до одному ему известного кустика травы, закатил его в норку и сам скрылся в ней. Витька разочарованно опустился на корточки возле норки. Найдя прутик, Витька стал ковырять им в норке. Сколько ни ковырял он прутиком , ничего интересного не происходило. Вскоре ему это надоело, бросив прутик, он поднялся на ноги. И тут увидел выходящего из зарослей кукурузы Баймата. Следом за ним показалась и Айчурек. Баймат что-то сказал ей, и побежал по своим мальчишеским делам.
Айчурек побрела к дому. Шла она, как-то странно растопыривая ноги. Свернутый в трубку коврик она все также держала подмышкой. Другая рука ее время от времени касалась низа живота, и Айчурек легонько всхлипывала. Рука ее отрывалась от живота, поднималась вверх и размазывала по лицу слезы. Когда Айчурек приблизилась к Витьке, он обратил внимание на ее заплаканное лицо. А еще бросилось ему в глаза, что из — под трусиков по внутренней поверхности ноги сползала тоненькая красная полоска. Айчурек, не откликнувшись на Витькино к ней обращение, медленно шла к дому. Витька озадаченно смотрел ей вслед, не понимая, что произошло и чем он-то виноват…