Еще раз достигла «вершины»…
— Как долго ты не кончаешь… — взмолилась она. — Я устала, не могу больше.
— Хорошо. Давай ляжем в классическую позицию, и я тебя буду ебать до тех пор, пока не изолью свое семя в твою матку. Ведь ты этого хочешь?
— Да. Но, может, не здесь?
— Правильно. Пошли в спальню. Ты должна быть оплодотворена на супружеском ложе, как и подобает правоверной еврейке.
— Негодяй…
Она с трудом поднялась с измызганного ковра. По ее бедрам тек блестящий ручеек любовных соков.
Меня тоже качало. Мы прошли в их супружескую спальню. Она отбросила покрывало и упала на простыню. Подтянула ноги, потом развела их…
Я ощупал свои владения — грудь, твердые соски, упругий живот, пизду, мокрую и горячую…
— Скажи, ты вообще, еврей? — спросила Зита.
— Чистокровный. До «надцатого» колена.
— А почему же не обрезан?
— Тебе не нравиться мой хуй? — с вызовом спросил я.
— Я без ума от него! И от тебя тоже. Учитывая, что мой муж кончает после пяти фрикций…
— Чего же ты вышла за него?
— Дура была. Хотела мужа-сабру.
— А теперь?
— А теперь хочу тебя. И ребенка хочу тоже только от тебя. Сделаешь мне ребенка?
— С удовольствием…
Я раздвинул ее ноги еще шире, закинул их себе на плечи и вошел, легко и свободно.
Мы еблись долго. Иногда я останавливался, и слизывал истекающие из нее любовные потоки, давая ей пососать (позиция 69), потом снова принимался за «пахоту».
Стенки ее влагалища туго обхватывали мой член, зев матки под тугими ударами головки все больше раскрывался… Наконец, меня стало «забирать».
Она почувствовала это по моему учащенному дыханию. Ее оргазм был еще ближе.
Она стала стонать все громче, громче, головка все глубже входила в матку, купаясь в ее тягучих выделениях, и вот Зита зашлась, закричала раненной львицей, забилась в моих руках, зев раскрылся совсем широко и головка утонула в нем. Слияние было настолько сильным, всепоглощающим, что я уже не ощущал себя, а только ее плоть, так жадно тянувшуюся мне навстречу… Сладостная боль волной накатила на мои чресла, и горячий поток забурлил в яйцах, устремляясь по протокам туда, на свободу. Сперма вырвалась из меня жгучей струей и ударила прямо в ее раскрытую, жаждущую материнства матку. Зита почувствовала ее хлесткие удары и закричала пронзительно, дико, волны оргазма закрутили нас в бешеном водовороте. Последнее, что я помнил — судорожные сокращения влагалища и матки девушки, жадно всасывающей животворящее семя. Мы упали в объятия друг друга и потеряли сознание.
Проснулся я от того, что подо мной что-то шевелилось.