номере — слово «наличные» было вычеркнуто, и вместо этого был выписан чек. Возможно, у него не хватило наличных. Кстати, сколько ты взяла с него за ночь, Сара?
— Это — неуместно, Майк! — вмешалась Джойс. Я проигнорировал ее комментарий и продолжил:
— В любом случае это, должно быть, вызвало некоторый небольшой скандал, потому что они поняли, что им нужно как-то удостоверить его личность. Выяснилось, что твой мистер Форрестер был сержантом полиции. Сколько раз ты — извини, Джойс — трахалась с этим ублюдком, Сара?
Сара, которая тихо рыдая смотрела на пол, посмотрела на меня.
— Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказала…
— Я хочу знать правду. У тебя была интрижка с этим засранцем Форрестером в этой комнате, когда я был за пределами страны. Девять месяцев спустя родилась Кристина. Какого черта ты делала, пытаясь забеременеть от него?
— О, боже, нет! Я приняла все возможные меры предосторожности. У меня внутри был колпачок, и я заполнила себя спермицидом. И я заставила его надеть презерватив.
— Значит, ты признаешь, что переспала с этим Праттом Форрестером?
— Я не могу отрицать, не так ли? У тебя есть документы.
— Но почему? Ты любила его или что? Как долго это продолжалось?
— Любила его?! Ты, должно быть, чертовски шутишь; я ненавидела этого ублюдка! Он взял меня, и я ничего не могла с этим поделать. Но в ту ночь он слишком много говорил, а у меня был диктофон, о котором он не знал, поэтому я забронировала номер так, чтобы у меня был доступ к нему до его приезда. Я записала все, что он сказал мне в этой комнате той ночью, чтобы он не мог снова шантажировать меня ради постели.
— Ты говоришь, что он шантажировал тебя, чтобы ты переспала с ним?
— Да, он шантажировал. Я только хотела бы, чтобы у меня хватило ума пойти в полицию, вместо того чтобы уступить ублюдку. Но я была молода, глупа и наивна. Это то, что сделала Дженни, когда он попробовал то же самое с ней.
— Дженни? Как, черт возьми, она вписывается в это?
— У Дженни была та же проблема, что и у меня. Но у нее этого чертова здравого ума было больше, чем у меня. Я не знала, что полиция и суды будут держать наши имена и детали в секрете. Ты даже ничего не знал об этом, когда я ходила в суд, чтобы дать показания против ублюдка.
К тому времени я полностью запутался, но начал чувствовать некоторое облегчение. То, что Сара сказала о шантаже, сняло с моих плеч огромный груз. Если она пошла с этой задницей из-за шантажа, то я чувствовал, что смогу смириться с ее предательством. Я подошел к ней, поднял ее и обнял. Она рыдала у меня на плече.
— Но как же насчет Кристины и результатов ДНК? — бормотала она.
— В этих бумагах говорится, что Кристина — моя дочь. Видимо, твои меры предосторожности сработали.
— Но ты заставил меня подумать…
— У меня был пустой пистолет, Сара, я просто хотел, чтобы ты сказал мне правду, вот и все. Но я боюсь, что теперь мы подошли к самой трудной части. Что, блин, такое было у Форестера на тебя, что заставило тебя согласиться с его требованиями секса?
— О, боже, ты действительно хочешь, чтобы я тебе это сказала?
— Одним словом, да. И не лги, если не возражаешь. Я все проверю.
Сара высвободилась из моих рук и села обратно. Я вернулся, чтобы сесть на кровать.
— О, боже. Это произошло задолго до того, как мы поженились… Ты видел эти старые фотографии меня с Дженни в тех детских летних лагерях в Америке. Мы два года подряд работали в них. — Сара замолчала и опять заплакала. — Я не знаю, как тебе все это объяснить. Мне так стыдно за это даже сейчас. — Она остановилась и опять зарыдала. — Ну, в конце сезона нам давали до четырех недель, прежде чем мы отправились домой. В первый год мы с Дженни объединились с другими английскими девушками, и поехали во Флориду. Мы прекрасно провели время за эти четыре недели. Это стоило того, чтобы провести лето, присматривая за маленькими детками.
— Да, я помню, как ты мне рассказывала об этом.
— Но был и второй год, о котором я не рассказывала, мы с Дженни были единственными англичанками в лагере. Итак, мы объединились с двумя американками и канадкой. Когда закончился сезон, мы поехали на автомобиле одной из американских девушек, в Атланту, на побережье.
Боюсь, что в первые же пару недель мы потратили гораздо больше денег, чем намеревались. Мы с Дженни заговорили о том, что нам придется уехать домой раньше, коль скоро мы так прокололись. Что ж, нам всем не хватало наличных, а затем одна из американских девушек сказала, что знает место, где мы могли бы остаться на несколько дней бесплатно.
Нам действительно следовало бы узнать об этом получше. Мич вечно попадала в истории. Она отвезла нас в тот большой загородный клубный отель. Когда мы приехали, там было много девушек, которые болтались у бассейна в купальниках. Мишель сказала, что это — частный игорный клуб для богатых людей, и им нравилось, когда красивые девушки были в бикини, отвлекая внимание парней от денег, которые они теряли. Боже, мы были чертовски наивны, но Мичи звучала так невинно, что была очень убедительна.
Во всяком случае, в пятницу мы целый день болтались у бассейна в наших бикини. Там было несколько гостей, и некоторые из них с нами болтали. Я действительно ничего об этом не думала — всегда были парни, которые там, в Штатах, болтали с нами. Вечером в пятницу они играли в карты и пили в баре. Я заметила, что большинство, если не все парни в конце уходили с одной или другой девушкой. Я не знаю, во сколько пошли спать мы с Дженни, но обе пошли в одиночестве.
Суббота была такой же, как и пятница, но мужчин было намного больше. Со мной заговорил очень хороший парень по имени Тони, и я очень ему понравилась. Он был довольно молод, не так, как многие парни там. Некоторое время он играл в азартные игры, и я думаю, что он довольно много выиграл. Но затем он провел остаток вечера, танцуя и разговаривая со мной.
Дженни подцепил другой приятный парень, и около полуночи мы все пошли купаться. После этого мне казалось вполне естественным лечь спать с Тони. Знаешь, я никогда не скрывала, что спала с несколькими парнями, до того как мы встретились. Обычно я не ложилась спать с парнями сразу после того, как встречала их, но знаешь, как это происходит, когда ты в отпуске, а я как раз в нем и была.
Так или иначе, около трех часов утра разразился ад. Тони, парень, с которым я была, выпрыгнул из кровати и в течение нескольких мгновений после начала криков надел одежду. Он вышел на улицу на некоторое время, а когда вернулся, то сказал, чтобы я быстро одевалась, поскольку пострадала Дженни.
Я обнаружила Дженни внизу с медработниками, которые оказывали ей помощь. Кто-то довольно сильно ее избил. Пришла полиция и спросила Дженни, кто ее избил. Когда она рассказала им, они, похоже, не стали его искать. Они просто продолжали спрашивать ее, уверена ли она, и не ошиблась ли.
Затем Дженни и меня погрузили в машину скорой помощи и отвезли в больницу. Дженни избили не сильно, но у нее были некоторые порезы и ушибы. Сразу после рассвета в больницу пришла полиция и попросила нас поехать с ними в полицейский участок. Мы предположили, что они хотят, чтобы мы сделали заявления о нападении на Дженни. Но когда мы туда попали, нас обеих обвинили в проституции и посадили в камеру. Мы не могли поверить в происходящее. Мы не были проститутками.
Пришел какой-то адвокат и сказал, что ему поручено представлять нас. Он сказал, что разговаривал с полицией, и в связи с имеющимися доказательствами посоветовал нам признать себя виновными. Он сказал, что поскольку мы являемся иностранными гражданами, нам не сделают ничего, кроме штрафа, а затем депортируют нас. Мы сказали ему, что ничего не сделали, но он сообщил, что есть несколько свидетелей, которые собираются поклясться, что мы им сделали предложение, и есть по крайней мере два парня, которые готовы сказать, что они заплатили нам, чтобы в пятницу …