Жёнка моя, вероятно получив апокалипстический удар, заговорила на иностранческом:
— Шож ты робишь злыдень писюкатый? Мыж тоби горилки, а ты нас в заморилки.
— Варвара Степанна, путая отчество моей ненаглядницы, забелугился Петюнчик, да я вам усё направлю, ни сумливайтесь, боярышня!
— Ще и огрызаяца щеня! Шо ты за птица! Тыж ягня! — и в подтверждение своей велеречивости, Варвара, по батюшке: Иванна, ухватив дуршлаг и скалку, хорошенько отходила нас обоих-два.
Изумруд, соседушко, конечно не направил. Новый пришлось покупать. Таурас из Литвы или Эстонии привезённый. Зато антенна у нас была. И хуч не обмытый яшщичек оказался, работал долго и справно, радовая нас своей чернобелостью, даруя музыку и чувственные речи нашего дорогого и всеми любимого Леонида Ильича
***
Но Новый год ещё не наступил. Оставшись без яшшыка, а тобишь без подарка, Варварушка затребовала меня укупить стиральную машинку.
Техника, помогающая человеку выжить в трудных условиях социалистического сосуществования штука наиважнейшая, Юрок. Налил, ну давай, пока моей нет.
В тот сумрачный год стиралки очень дефицитнейшей вещью были. И шоб купить такую чудесную машинку, надо было поглянуться начальству Или его жене. Я посначалу его жене поглянулся. Дрючил эту Сидорову козочку во всех неприступных людскому глазу местах. У начальника цеха фамилия: Сидоров, была. А бабу евойную Танюхой прозывали. А за глаза: «Коза драная». Не знаю, что у неё с мужиком там происходило, мож он неудовлетворительностью страдал, мож нестоячестию свасо заглавного органа, а мож, Танюха, бешеством от матушки страдала. Но швейномашинилась, Каза, со всеми сподряд. Даже с дворником Митричем в евойной каптёрке была запримечена многократно.
Варька моя в то новагодье сильно возжелала приобресть сей предмет домашнего обихода. Иногда даже вовремя очерёдного секаса имела обнаковение остановиться и вопросить, хлюпая своими невинными васильковыми глазками:
— А чё, Степаныч, не пора ли нам стиралку прикупить? — шантажируя меня таким образом, импотентировала меня Варька.
— Вскорости купим, Варюша! — вновь натягивая её на что натягиваться должна супружница, обещал я.
В один распрекрасный погожий денёчек, Варька сделала такую заявку:
— Я тебе, Степаныч, не дам, пока у нас в квартире стиралки не будет! И точка! — стимулируя меня тем самым на приобретение, так важнейшей для неё, бытовой техники.
Вот в тое самое время, я и схлеснулся с Танюхой. Драл я эту козу на складе, в подсобке, и дважды ажна в кабинете супружника еёйного. Несколько раз мы трёкались в столовой, на токарном станке, где я работал. В тёплую и холодную погоду в лесу. В подъездах еёного и моего дома. Но своего я добился. В один из последних дней, пред новогодьем, подошёл ко мне Сидоров и заискивающе этак, предложил сделку:
— Степаныч! Прекрати чпокать мою жену, а я тебе талон на стиралку? Ну, что по рукам?
— По рукам Сидырыч, — забирая талон, залыбился я.
Танька подулась на меня чуток и быстро наша себе замену — Петю электрика. Неженатого парня Через пару недель Петя скинул с десяток килограммов осунулся и ходил, еле передвигая ноги. Но это другая история! А ты Юрок, хлебало-то закрой! Наливай по писдисят. А то Варька придёт, в куды прятаться будем?
В общем и целом, приобрели мы наконец-то Варюшину мечту. Толи Белку, толи Стрелку. Где она прослышала, что машинка полностью автоматизирована, не знаю. Но в первую загрузку зафигачили белья разноцветного: и белого, и серого, и красного. Нажиркали на тёрке в тудысь мыла хозяйственного и чуток земляничного (для запаху).
Машинка хрюкнула и начала урчать, пожирая пуговицы и пряжки и выплёвывая их обратно. Самое антересное произошло с отжимкой. Покидав в центрифугу как попало, шо под руку подвернётся, я включил агрегат. Белка завыла, как тая ракета, в коей её спровадили в космос, и затрясясь всеми фибрами своей души, стронулась с места и стала, яростно вальсируя, надвигаться на мою супружницу. Варюша, всплеснув рученьками белымя, запричитала: «Батюшки! Светы! Изыди Сотона!», — вжалась в стенку, ожидая своей участи — неминучести. Вилка выдернулась из розетки, машинка потряслась в последний раз, как паралитик в приступе, провыла протяжно: «У-у-у-у-у-у-у», замерла в ожидание людских команд.
Вот тогда-то мы и уселись рядышечком, дабы изучить все прилагаемые бумаги. Русский люд, Юрок, задним умом крепок! На том стояла и стоит Русь! Бельё, окрашенное в разнообразные цвета, мы конечно, на помойку выкинули. Но секас в ту ночь у нас был отменный.
— А стиралка-то как? Научилась Варвара на ней стирать?
— А на кой ей это надо? Но бельё грязное мы туда кидали. А стирала она в баке. И выжимала ручками своими беленькими Ну, давай, Юрок по последней! За технический прогресс и по домам.
— Давай, Степаныч! За технический прогресс! И за Новый Год. Пусть он нам принесёт подарки, какие хотелось и главное нужные, а не абы как!