она положила голову мне на колени.
— Я люблю тебя, Нао, — сказал я, гладя ее по волосам. Я почувствовал, как задрожали ее плечи, прежде чем мои штаны намокли от ее слез. Я ничего не сказал. Я просто нежно гладил ее по волосам. Так мы и сидели, пока не закончились «Форс-мажоры», а потом легли спать. В ту ночь мы не занимались любовью, но обнялись и лежали в позе ложек, пока не заснули.
***
После этого моя ледяная Крепость Одиночества начала таять. Мы медленно возвращались к тому, как было до выходных в спа. Через несколько недель после вечера на диване мы наслаждались тем же любовным партнерством, что и раньше. Все, кроме нашей сексуальной жизни, было таким, каким было когда-то.
Понятно, что в этот период мы не пытались играть. Сексуальное влечение Наоми вернулось к тому, что было до того, как она раскрылась. Думаю, она боялась любых напоминаний о том уик-энде и о том, что он со мной сделал. Поэтому она избегала его. Это избегание имело общий эффект на ее либидо. Мы все еще занимались любовью, но огонь, разгоревшийся в моей жене — огонь, которым я так наслаждался, — угас.
Во всем остальном она была такой же любящей женой, какой была в прошлом. Она целовала меня на прощание при расставании. Она обнимала меня, когда мы вместе лежали в постели. Мы смотрели фильмы, ходили на свидания, вместе ели, разговаривали, смеялись, обнимались и занимались любовью. Хотя секс был очень хорош, он также был слегка пресным. По крайней мере, для меня.
— Знаю, знаю. Будьте довольны тем, что у вас есть. Я был доволен тем, что у меня было. Но мой пенис хотел всего и сразу.
Я начал скучать по игре или, по крайней мере, по той энергии в нашем доме, когда мы играли в нее. Да, нам было уютно в нашей повседневной жизни, и мы были счастливы, но лишнее волнение ушло. Спонтанность игры открыла скрытый отсек в нашей жизни, который был захватывающим. Мы метафорически закрыли эту дверь и притворились, что той комнаты не существует. Но также мы оставили в этой комнате много веселья. Это — обоюдоострый меч возбуждения. Это становится зависимостью. Я не знаю, адреналин ли это, или что-то психологическое, или что-то еще — но без сомнения, когда вы начинаете делать то, что дарит вам кайф, вы теряете его, когда прекращаете.
***
Приближалось Рождество. Мы покупали подарки. Наоми, будучи всегда эффективной, приготовила список всего для каждого. Она знала магазины с лучшими ценами. На самом деле у нее была таблица, какие товары можно найти в каких магазинах. Она знала торговые центры как свои пять пальцев. Используя эти знания, она разделила список, согласно которому магазины находились в непосредственной близости друг от друга. У меня был свой список, а у нее — свой.
Будучи парнем, я, естественно, сделал покупки задолго до нее. Черт, у меня был список. Я точно знал, зачем туда иду. Для меня вопрос был прост: найти нужное, заплатить за него, положить в багажник. Проще простого.
Так вот, моя жена… ну, она делала все немного иначе. Будучи квинтэссенцией самой себя, она находила нужное, глазела на витрины в поисках того, что собиралась купить позже, говорила со случайными покупателями о том, какими сумасшедшими были магазины в течение сезона, сравнивала впечатления с другими покупателями, у которых были дети примерно возраста Генри, проглядывала витрины в других магазинах и, наконец, звонила мне, чтобы узнать, где я. Полная противоположность моей легкости.
К тому времени, как она мне позвонила, я уже набивал себе рот пиццей с пепперони в Сбарро, большой кока-колой и булочкой с корицей. Поскольку это была одна из немногих возможностей для меня поесть без жесткого контроля диеты на моей заднице, я кутил.
Она сказала, чтобы я встретился с ней в каком-то обувном магазине (заметьте, не в том, где нам нужно было делать покупки), поэтому я начал ее поиски. Когда я приехал к нему, то вошел не сразу. Я наблюдал за ней со стороны. Там был джентльмен, с которым она разговаривала. В руке у него была туфля, и он указывал на разные аспекты, связанные с ней, так что, я предположил, что он описывает ее особенности.
Было очевидно, что он с ней заигрывает. Это на самом деле меня удивило, потому что если бы я увидел его в любом другом случае, то готов был поставить на то, что он — гей. Однако, судя по тому, как он заглядывал в декольте моей жены, разговаривая при этом, он определенно увлекался женщинами.
Я также воспользовался секундой, чтобы понаблюдать за Наоми. Огонек в ее глазах. Улыбка. Прикосновение руки. О, мой гребаный Бог! Она флиртовала в ответ.
Было действительно приятно видеть ее с той живостью, по которой я скучал. Сейчас она была в своей стихии, и, должен признать, мне это нравилось.
Наконец, она заметила меня и помахала рукой. Продавец обуви, похоже, был не так рад меня видеть, как она. Когда я подошел, она представила нас друг другу.
— Дорогой, это — Крис. Крис, это — Джош, мой муж.
Крис пожал мне руку и улыбнулся, но можно было с уверенностью сказать, что я был последним человеком, с которым он хотел бы встретиться. Наоми продолжала говорить о туфлях, которые рассматривала (как будто мне было не плевать), рассказывая мне все замечательные вещи, о которых говорили они с Крисом. Крис улыбнулся ей и сказал, что должен помочь другим клиентам, после чего исчез.
—… Мне очень понравились эти туфли. Разве они не делают мои ноги потрясающими, дорогой? Если бы мы не потратили сегодня так много, я бы купила их и надела для тебя, — наконец, загудел в моем сознании ее голос.
Внезапно мой мозг перешел в режим похоти. Пора было будить Кракена.
— Почему бы тебе не купить их сейчас?
Она смущенно посмотрела на меня.
— Потому что мы потратили больше семисот долларов, милый. Ты же знаешь, что мы запланировали на Рождество. Эта обувь не входит в бюджет.
— Держу пари на доллар, что ты не сможешь получить их в рамках бюджета.
Ее глаза распахнулись, словно она была шокирована тем, что я сказал. Я просто улыбнулся ей, позволяя все переварить.
— Что ты говоришь, Джош?
— Ничего. Просто держу пари, что ты не сможешь найти способ получить эти туфли в ценовом диапазоне, который будет соответствовать нашему бюджету. — Я одарил ее улыбкой, сочащейся искусственной невинностью. Она настороженно посмотрела на меня.
— Джош, заткнись. Мы уходим, — сказала она, ставя туфлю обратно на витрину и направляясь к выходу из магазина.
— Я пойму, если ты согласишься, что не сможешь этого сделать, — небрежно сказал я, пожимая плечами, пытаясь соблазнить ее вызовом. Она остановилась и повернулась ко мне, ее лицо было нечитаемо.
— Нет, Джош, нет. Я не потерплю повторения того, что случилось с Ренальдо. Я не смогу пройти через это еще раз. Я не хочу заходить слишком далеко и снова рисковать потерять тебя.
— Значит, ты не хочешь этого делать? Ты хочешь сказать, что не заинтригована?
— Я говорю не об этом, Джош. У меня нет никаких проблем с игрой. У меня есть проблема с потерей тебя.
— Я понимаю, Нао. В тот раз все вышло из-под контроля. Я не ожидал увидеть Ренальдо. Это был шок для моего организма. В первую минуту мы — просто пара эксгибиционистов, а в следующую — секс втроем с парнем, который мне не нравится. Я не очень хорошо это воспринял. Но я скучаю по тому, как мы жили. Я скучаю по волнению, которое приносила эта игра. Очевидно, что она пробуждает в тебе дикую кошку. Мне нравится эта дикая кошка.
— Ты серьезно, Джош? — Я заметил, что на ее лице появилось некоторое волнение, хотя она и пыталась его подавить.
— Да, Нао.
— Джош, а что, если?..
— Это очень особенный доллар, — сказал я, обрывая ее и помахивая долларом перед ее лицом. — В конце концов, сегодня мы потратили их так много. Это делает его редким. Чтобы получить его, тебе придется сделать некоторые особые вещи.
Ее лицо расплылось в зловещей улыбке, когда она сдалась. Ее глаза горели огнем. Я практически чувствовал …