Первый раз я увидел ее в троллейбусе, проезжая по Кутузовскому проспекту. Я остолбенел, у меня перехватило дыхание. Она была так красива, что я просто онемел. Я смотрел на нее во все глаза, и через них как бы касался ее, гладил, и очень хотел подойти, познакомиться, но… Ноги почему-то не слушались… В общем, говорю же, остолбенел. Она тоже безотрывно смотрела на меня. Но, ни один из нас не сделал попытки приблизиться, и когда она сошла на своей остановке, оглянувшись на меня, я почувствовал, будто что-то рвется внутри и рванул к выходу… Но двери уже захлопнулись, и троллейбус тронулся дальше по маршруту…
Весь день я был сам не свой, хотелось куда-то бежать, что-то делать, и в то же время я понимал, что все напрасно, где ее найдешь в этом огромном мегаполисе по имени Москва…
Часть 1. Игра
Был самый расцвет застоя. Время для меня просто замечательное. Мне недавно исполнилось восемнадцать, я – студент энергетического института, перспективы блестящие, к тому же, родители работают за границей, так что мне всегда что-то перепадает из заграничных шмоток, напитков и электроники. Вот недавно, кстати, привезли знаменитый двойной альбом «TheBeatles» известный как «WhiteAlbum», в который были вложены цветной почти метровой длины плакат со словами песен из альбома на обратной стороне и четыре большие цветные открытки-фотографии битлов. Где им удалось его достать, ума не приложу! Я был уверен, что весь тираж давно уже распродан лет пять назад. Именно этот альбом и стал потом главной причиной случившегося.
На курсе я – самый молодой, поскольку окончил школу на год раньше, ибо и поступил туда, тоже не успев дорасти до нужного возраста. Все благодаря моей маме, работавшей воспитателем в детском саду, и взявшей меня в свою группу с ребятами старше меня на год.
В нашей группе было несколько москвичей, чьи родители занимали довольно высокие посты в советском правительстве и всяких райкомах-обкомах. Особенно среди них выделялись трое: Толик Лукьянов, Володя Гуревич и Лариса Маркова. Они и одевались не так, и вели себя как-то… ну свободнее, что ли… Увлекались джазом, читали недоступные другим книжки типа «Мастер и Маргарита», «Джин Грин – неприкасаемый» и даже, по слухам, «Архипелаг Гулаг». Была у них и своя компания, обзываемая новомодным словом «тусовка», включающая ребят и девчат из других институтов, в том числе из универа.
Не знаю, что во мне их интересовало, не считая помощи в учебе, но в последнее время они все больше общались со мной, особенно Лариса, среднего роста крашеная блондинка с неплохой фигурой, хотя у нее и был уже парень, тот самый Толик. Иногда я ходил с ними в кино, на танцы, мы собирались послушать пластинки Пресли, Дассена, Гудмена… Они делились со мной дефицитными книгами, однажды я даже чуть не провалил сессию, зачитавшись «Графом Монте-Кристо»…
Мне импонировало их внимание, я казался сам себе взрослее и значительнее. Хотя по поводу возраста ребята нередко подшучивали надо мной, а девчонки из нашей группы недавно при оформлении стенгазеты на двадцать третье февраля, где они каждому парню посвящали какие-нибудь стихи, наиболее отражавшие, по их мнению, его суть, про меня написали словами из популярной тогда песни: «Я пушистый беленький котенок, не ловил ни разу я мышей…»
Впрочем, шутки никогда не были злыми, более того, ко мне относились с легким оттенком покровительства, особенно девушки, и даже, зная, к примеру, что я не пью водку, они перед каждым нашим сабантуем или вылазкой на природу всегда проверяли, взято ли для меня сухое вино.
А сегодня, когда я похвастался на перемене новым «винилом», глаза всей честной компании разгорелись, они тут же установили очередность прослушивания, а потом, внезапно Лариса предложила:
– Мальчики, а давайте возьмем его на ромашку! – После чего парни как-то странно переглянулись, а Толик непонятно ответил:
– Так поговори с девчонками… Хотя такой заклад… – и быстро свернул разговор на что-то другое, а тут как раз перемена закончилась, и мы двинулись в аудиторию.
Я тогда ничего не понял, но переспрашивать не стал, не желая прослыть профаном, не знающим элементарных вещей, но, где-то через неделю, в пятницу, мы опять собрались дома у Вовика для подготовки курсового. Когда все было разобрано и вопросы решены, хозяин квартиры предложил немного выпить. У него оказалось «Токайское» вино в бутылке, похожей на коньячную, кстати, мое любимое. Никто не отказался, и разговор плавно скатился к обсуждению моего уже прослушанного альбома.
– Кстати, ты идешь на ромашку? – внезапно спросил меня Вовик. – Насколько я понял, тебя приглашают.
– Да, девочки согласны, – подтвердила Лариса.
– А что это за «ромашка» такая? – уже всерьез заинтересовался я.
Все почему-то рассмеялись, а потом Толик ехидно спросил:
– Как у тебя с мышами, ловил уже?
Зная, что подразумевалось под этим, поскольку шутка была с изрядной бородой, я даже не обиделся, пробормотав:
– Причем тут это?
– Да при том самом, – опять рассмеялись ребята, а Лариса сказала:
– Ничего, он еще все успеет, да и почему бы не начать завтра?
Вообще-то завтра я собирался в кино на новый тогда, но уже нашумевший фильм «Романс о влюбленных», о чем и поведал остальным.
– Ты это брось, фильм никуда не денется, а вот на ромашку можешь уже не попасть, – возразил Вова.
– Идем, не пожалеешь, – поддержал его Толик, – вот только диски придется с собой в заклад взять.
– Какие диски, – не понял я, не связав наличие у меня «Белого альбома» с какой-то ромашкой.
– Ладно, сейчас объясню, – сжалился Толик, и начал рассказ…
Оказывается на этой их тусовке периодически собирались наиболее раскрепощенные ребята и девчата и занимались… этим самым… ну «ловлей мышей», да еще и не просто так, а по определенным правилам! В общем, парни должны были приносить некий заклад, этакие супердефицитные подарки, типа редких пластинок, коллекционного коньяка, заграничных марочных вин и вообще того, что достать было нереально или очень-очень непросто. Впрочем, это были не вполне подарки, а скорее ставки, за которые девчатам еще надо было побороться.
Правила заключались в том, что девушки, раздетые или полураздетые, ложились на ковер на спину, а игра проводилась в одной из больших квартир тогдашнего истеблишмента, где ковры были не роскошью, а обычным предметом интерьера. Так вот, они ложились на ковер в виде лепестков ромашки, головами в центр, ножки врозь, и приглашали «шмелей» опылить их по кругу…
Изюминка была в том, что если парень-шмель кончал на той же девушке, с которой начал, то он не только сохранял для себя свою ставку, но и получал титул «короля шмелей», что давало ему право на любую девушку до конца тусовки в любой момент. Он имел право просто поманить пальцем, и она безропотно шла с ним. При этом число девушек не ограничивалось, он мог быть хоть со всеми, пока вечеринка не закончится. Кончать же надо было на живот девушке так, чтобы было все наглядно и без обмана, и при этом, не помогая себе руками. Правда и число кругов не ограничивалось. Девушкам же предписывалось заложить руки за голову и не сдвигать ноги, все остальное было на их усмотрение.
В случае неудачи ставка терялась и распределялась потом между «лепестками». За соблюдением правил следил специально назначенный рефери…
По мере рассказа я постепенно обалдевал. В висках застучало, в горле запершило, а в ушах появился звон. Как оказалось, ребята уже не раз участвовали в этой забаве, включая Ларису. Я как-то по-иному взглянул на свою одногруппницу, пытаясь рассмотреть в ней что-то этакое, и не смог. «А как же Толик?» – мелькнула мысль, но я промолчал, в конце концов, все взрослые, сами во всем разберутся.
– Ну что, согласен рискнуть битлами? – поинтересовался Толик, прервав сумятицу мыслей в моей голове.
– Д…да,– выдавил я из себя, едва справляясь с охватившей меня дрожью.
– Только, знаешь, об этом молчок!
– Да что я, маленький?
Все почему-то опять рассмеялись.
– Ну, вот и хорошо, значит, завтра встречаемся у меня в четыре, – подытожила Лариса, и я поехал к себе в общагу.
Надо ли говорить, что в этот день я больше заниматься не смог, и две пары, которые у нас были в субботу, пролетели тоже безрезультатно, учеба не имела ни малейшего шанса хоть как-то оплодотворить мой ум. В голове мелькали всякие видения, в которых голые женщины сменяли друг друга, ублажая меня, и среди них была Лариска. Все это вызывало неслабую эрекцию, которую приходилось скрывать, переместив свой член сунутой в карман рукой в положение на двенадцать часов…
В субботу после обеда я вымылся, оделся в лучшее, что у меня тогда было – джинсы и водолазку, да к тому же спрыснулся привезенной родителями мужской туалетной водой, и уже за полчаса до оговоренного времени вышагивал с дисками подмышкой у подъезда Ларискиного дома, не решаясь подняться. Тут меня и застали Толик с Вовой, подошедшие минут двадцать спустя.
– Ты чего маешься? – поинтересовался Вова, после того как мы похлопали друг друга по плечам. – Чего в дом не идешь?
– Да так, – смутился я, – квартиру не могу вспомнить.
– Это как? – удивился Толик, – Мы же на днях как раз у нее Дилана слушали. – Я еще больше смутился и покраснел, ничего не говоря.
– Ха, да он стесняется, – догадался Вова, и добавил, – Ты не робей, Сандро, все будет ништяк, вот увидишь. – И обняв меня за плечи, повел в подъезд.
Дверь нам открыла симпатичная женщина лет сорока, с ямочками на щеках.
– Здрасьте, Ольга Федоровна, – хором поздоровались мы.
– А Лариса еще не готова? – уточнил Толик.
– Здравствуйте, мальчики. Она уже последний марафет наводит. По-моему так это у вас теперь называется? Может, пока чайку попьете? – улыбаясь, ответила Ларискина мама, пропуская нас в прихожую.
– Ой, нет, – отказался за всех Толик, – мы и так уже опаздываем. Лар, ты скоро?