Пока Джон разворачивался, трое львов набросились на них, не дав им скрыться, и начали рвать их живьём. Мы были чуть дальше от них, на расстоянии 5-и метров, и спаслись бы, если бы я быстро сообразил уезжать, но пары мгновений хватило, чтобы 2 льва поравнялись с нами, хотя мы ехали уже на приличной скорости, один из них прыгнул на заднее сиденье нашего джипа, но я резко крутанул руль вправо, и он свалился с него, в ярости рыча нам вслед. Не успел я обрадоваться, как увидел слева от себя морду второго льва, который в прыжке почти настиг меня. В ужасе я резко нажал на газ, машина взревела, резко рванув вперёд, но этот кошак успел таки цапнуть
меня по лопатке и плечу. Боль была дикая, но я опять сумел увернуться от зверя, резко свернув влево и скинув его с машины. Дальше я помню только то, что ехал из последних сил по дороге, лишь бы дальше от этого проклятого места, а толкало вперёд меня то, что я боялся за Свету, которая орала как резаная и успокоилась тогда, когда мы оторвались от этих монстров далеко. Но я стал слабеть от потери крови и потерял сознание, заехав передними колёсами в какое-то озеро.
Что было дальше, я знаю из рассказа Светы по её словам, пока не пришёл в себя в какой-то хижине. На мой стон ко мне подошли 2 огромных негра. Они были такие чёрные, что их белые зубы ярко выделялись на фоне чёрной, как ночь, коже. Они что-то говорили на своём языке, улыбаясь и скалясь, я ничего не понимал, пока не появилась Светка с распущенными волосами, а из одежды на ней, как и на неграх, была только белая набедренная повязка и плетёные сандалии вместо ботинок. Она склонилась надо мной, со слезами радости на глазах пробормотав:
— Ну привет, любимый!
— Привет, родная, — произнёс я, когда она поднесла к моим губам воду. Негры вышли из хижины, оставив нас вдвоём. Жена принесла какую-то кашу, накормила меня и стала гладить по щеке, приговаривая:
— Слава богу, ты оклемался, а то я думала, что ты не придёшь в себя.
— А что это ты надела? Где твоя одежда? Где мы?
Она открыла рот, чтобы ответить, как вдруг в хижине появился негр, что-то сказал ей, взял её за руку и повёл за собой, на ходу сорвав с неё набедренную повязку и бесцеремонно подталкивая её вперёд за попку. Что меня удивило, так это то, что вся её круглая как мячик попка поместилась в огромной ладони этого великана. Светка подчинилась ему безоговорочно, оглянувшись на меня со счастливой улыбкой и подмигнув мне лукаво. Я хотел встать и разобраться в происходящем, но как только встал на ноги, у меня в глазах помутнело и я свалился на своё ложе без сознания.
Когда я очнулся, уже смеркалось, но было достаточно светло даже в хижине, свет в которую попадал через небольшое окошко, завешенное москитной сеткой. В хижине никого. кроме меня не было, да и топчан был всего один. Увидев кувшин, я потянулся к нему и пригубив, понял, что это это кокосовый сок. Выпив две кружки и освежившись, я стал восстанавливать ход событий, вспомнив про нападение львов и тронул себя за плечо, дёрнувшись от резкой боли. Лопатка и плечо были смазаны какой-то жирной резкопахнущей мазью, следы которой остались на моих пальцах. Я силился восстановить произошедшее с нами, что мне удавалось не легко, так как мне стали отчётливо слышны похотливые женские стоны и мощный рык мужчины. Прислушавшись, мне показалось, что мужчина не один, а двое или даже больше, а характер мужских звуков смахивает на звуки, издаваемые мужчиной при занятии сексом. Но больше меня поразили надрывные стоны женщины, тоже издаваемые от удовольствия при половом акте, если бы не отчётливые стоны от боли, вклинивающиеся в общий спектр звуков. Какофония всех этих звуков была такая сильная и дикая, что могло показаться, что спариваются звери, если бы не один нюанс: женские стоны сильно смахивали на стоны Светки, занимающейся сексом, но гораздо ярче и как бы страстнее. Отбросив в сторону эту невероятную мысль, я решил посмотреть на тех, кто так самозабвенно предавался акту такой дикой первобытной любви.
Кое-как встав, я шатаясь от слабости и головокружения, прильнул к окну и увидел такую картину, от которой у меня подогнулись ноги, и я рухнул на колени. Увиденное мной было так неправдоподобно, что я закрыл глаза и опять открыл их. думая, что это кошмарный сон, однако мои надежды не сбылись, и передо мной предстала картина, от которой у меня сжались кулаки от бешенства, но при этом кровь прилила к члену, и он через пару секунд был в боевой готовности, несмотря на слабость и унижение от увиденного. А картина была ещё та: Светка стояла раком, широко раздвинув свои стройные красивые ноги, горизонтально наклонившись вперёд и лежа животом и грудью на узком помосте, а её голова торчала и свешивалась через его край. Её сзади сношал высокий мускулистый негр, а спереди её имел в рот другой негр, не менее мощный. Вокруг них стояли ещё шестеро чёрных гигантов с членами наперевес, которые подрачивали свои огромные члены. Члены у всех были как на подбор, не меньше 30 см, а в толщину превосходили палку копчёной колбасы. И только головки были не чёрные, а посветлее и с красноватым оттенком. Света была как кукла в их руках, как живая игрушка, которую они имели от души, и я понял, почему жена стонала от боли — гигантский член негра, долбящего её вагину, сотрясал её тело, долбя по матке, и не мог физически войти внутрь полностью, превосходя даже член Джона и по длине, и по толщине, а член негра, который трахал её в рот, оставался наружу почти весь. Светка была на одном уровне с окошком, где я стоял на коленях в шоке от увиденного, и стрельнув глазами, заметила меня, смотря на меня с таким выражением, в котором были смешаны и боль, и удовольствие.
Я понял, почему Светка не могла стонать по человечески: её рот был заткнут как кляпом живым членом, а стоны исходили из глубины её груди, превращаясь в звериное утробное мычание. и было от чего: негр, таранящий её лоно, так мощно натягивал её маленькое тело на свою дубину. что оно сотрясалось от сильных ударов, и по упругим ягодицам перекатывались волны от толчков. Хотя член негра не вмещался во влагалище жены, оно было уже порядочно раздолбано и хлюпало своими и чужими соками при сильных толчках, почти свободно пропуская огромный член в себя, а вокруг распространился резкий, но дурманящий запах истекающей от возбуждения женщины и пота и спермы восьми самцов. Эти двое так увлечённо приходовали мою жену, что не замечали меня, целиком сосредоточившись на получении удовольствия от использования дырок красивой и невиданной ими до этого белой женщины, кстати, узор на незагоревшей части её попки почти исчез из-за того, что тоже покрылся загаром. Все мужчины были как на подбор, мощного телосложения, с бугрящимися мускулами и под метра ростом, но что сразу бросалось в глаза, были удивительно похожи друг на друга. При этом контраст между чёрной как вакса кожей негров и кожей жены. приобретшей приятный шоколодно-золотистый оттенок, был разителен и необычен, да ещё и разница между небольшой фигуркой жены и громадными габаритами тел африканцев напоминала фильм про Кинг Конга, где белая женщина попала к нему в лапы, здесь было тоже самое, только Кинг Конгов было восемь, да ещё и со сценами полового акта, причём группового! Если бы возможно было снять это на видео, жена бы быстро разбогатела.
Октет негров действовал слаженно, наверняка делая это не впервые. Негр, терзающий её киску, зарычал по звериному и стал наполнять жену спермой. Слив в неё содержимое своих яиц, он быстро отошёл, встав рядом, а его место занял другой негр, быстро воткнув свою палицу в обкончанную киску жены. Предыдущий самец так обильно залил в киску семя, что оно заляпало член и живот теперешнего пахаря жены, но видать, он не брезговал этим и со смаком наяривал в жене своим инструментом. Скоро кончил и тот, который трахал Светку в рот, она глотала его сперму, но её было так много, что она стекала из её рта по подбородку на грудь и на живот. Отстрелявшийся дикарь отошёл от жены, также став рядом с другими дикарями, ждущими свою очередь, а его место занял один из них, по свойски вложив свой напряжённый член в открытый рот Светки и за уши стал притягивать на себя, пытаясь насадить её рот поглубже, но это, конечно, ему не удалось. погрузив в неё лишь треть живого шланга.
Таким образом этот живой конвейер полностью отработал свою норму на станочке жены, залив и обкончав её всю. Все они были очень довольные, кроме жены, которая лежала на помосте без сил и сознания. Двое из дикарей ушли и скоро вернулись с корытом, наполненным чистой водой, сняли Свету с помоста и держа подмышками, поставили ногами в корыто и стали смывать с неё свою сперму. После этого её обтёрли какой-то тканью, уложили снова на помост животом вниз и смазали её спину, шею, попку, ноги и руки каким-то приятно пахнущим маслом, перевернули на спину, поддерживая под руки, стобы не повредить позвоночник, и смазали её груди, живот и ноги. Пока её смазывали маслом, двое других негров принесли топчан, уложили её сначала на спину, и стали нежно массировать доступные участки её тела: шею, спину, попку, ноги, затем снова перевернули на спину и промассировали грудю, животик, ноги и руки. После этого её уложили в гамак и оставили в покое, а она заснула без задних ног. Негры тоже пошли в свои хижины спать, а я пошёл на разведку.
Вокруг было тихо, я подкрался к гамаку и смотрел на голую жену, которая спала с усталой и довольной блядской улыбкой на лице. Всё её тело лоснилось от приятно пахнущего масла. а от неё даже в спящем виде исходили возбуждающие сексуальные волны, я не удержался и погладил её великолепную грудь, соски которой вытянулись и отвердели, бесстыдно торча в разные стороны, но Светка не просыпалась. Поласкав ещё немного её сосочки, я сам возбудился и взяв в руку член, выстрелил через несколько движений. Чтобы не спалиться, я тихонько ушёл в свою хижину и лёг на свой топчан. Сон от возбуждения и увиденного никак не шёл, но потеря сил и незажившие раны дали о себе знать и скоро я тоже отрубился, придя в себя от нежного прикосновения к своей щеке. Открыв глаза, я увидел обнажённую улыбающуюся жену, которая наклонилась ко мне в окружении двух аборигенов. Все они улыбались, а жена махнула им рукой и что-то сказала на непонятном языке.
— Ну как ты себя чувствуешь, родной?
— Вполне сносно, только голова кружится и слабость какая-то. Ты расскажи, как мы оказались здесь, среди этих негров, которые относятся к тебе как к своей самке и спокойно и по-хозяйски трахают тебя своими огромными членами. Я всё видел, как ты можешь без зазрения совести, и страха за свою киску отдаваться им так свободно, плюс ко всему тебе, судя по всему, это нравится! Ты уже наверняка давно с ними трахаешься, иначе как они могли сразу все вместе оттрахать твою нежную киску без вреда для тебя и твоего здоровья? К тому же они очень похожи друг на друга, ты стала какая-то неуправляемая, похотливая, впрямь блядь самая настоящая! И что ты собираешься делать сейчас, при живом муже? Также трахаться, как будто меня нет рядом? Это уже беспредел!
— Не психуй, и выслушай то, что я тебе расскажу, а потом будешь делать выводы, а то я оказалась блядью какой-то, да, я в какой-то мере стала ею, но по твоей вине, если ты ещё не забыл, а сейчас это случилось по независящим от меня обстоятельствам. Так вот, когда ты потерял сознание и машина остановилась, я пыталась привести тебя в чувство, но мне это не удалось, я сильно испугалась, что ты умрёшь от потери крови, не знаю сколько прошло времени, но из зарослей появились восемь огромных и чёрных дикарей, вооружённых стрелами и копьями. Подойдя, они что-то спрашивали меня, и я через какое-то время поняла. что они разговаривают на языке, близком к готтентотскому, напрягла свои познания и стала общаться с ними на этом языке. насколько позволяли мои знания. Они удивлённо вылупились сначала на меня. а потом, когда я попросила их помочь нам, быстро соорудили носилки, положили тебя на них и пошли вглубь леса, пропустив меня вперёд. Впереди шли два дикаря, сзади двое с носилками, затем я, а замыкали процессию четверо чёрных спасителей-гигантов. Подол моего сарафана цеплялся за кусты, ветки и лианы, порвавшись в нескольких местах и свисая лохмотьями, от чего я стала больше цепляться за непроходимые заросли и тормозила ход всей группы. Это надоело идущему сзади негру, и тот, остановив меня, без слов порвал сарафан и выкинул в кусты. удивлённо таращась на мои стринги.
Поддев пальцем их на лобке, он сильно потянул их и отпустил, они, естественно, врезались мне в щель между половыми губами, вызвав стон боли. Вся процессия остановилась и окружила меня кольцом, а тебя с носилками положили на землю. После этого дикарь, порвавший сарафан, схватил стринги двумя руками и резко потянув их в разные стороны, с треском порвал их и потянул за порванный край, вытащив остатки того, что прикрывало мою киску. Он с удивлением потрогал незагоревшую часть киски — половые губы и часть лобка, и не веря глазам, плюнул на свой указательный палец и стал оттирать меня в этих местах, думая, что они покрашены, это, конечно, ему не удалось, и он повернул меня к себе задом, также удивлённо рассматривая белые полоски незагоревшей части ягодиц. Он там тоже попытался их безуспешно оттереть, но со вздохом восхищения бросил это дело, взявшись за изучение столь диковинного тела. Он нежно, но настойчиво раздвинул мои ягодицы и стал изучать мой анус. Смочив его слюной, он стал его легонько массировать, затем осторожно ввёл в него свой указательный палец и вынул. Понюхав его, он удовлетворённо сказал своим соплеменникам, что моя попка и дырка настоящие, хотя и разноцветные.
Всё это время остальные семеро дикарей щупали и пробовали на вкус моё тело, особенно их интересовали мои груди и соски, они по очереди по нескольку секунд облизывали и обсасывали их, с восхищением наблюдая, как они вытянулись и отвердели от возбуждения, что я признала с великим стыдом, но моё тело не слушалось меня и охотно отзывалось на их ласки. К тому же внизу живота приятно потяжелело, и я ощутила, что по моему бедру скатилась капелька влаги из моей сочащейся киски. Это было впервые в жизни, я ещё никогда не была так сильно возбуждена, но сама ситуация, в которую я попала, сводила с ума от неверия в происходящее и заставляла поддаваться ласкам этих мощных аборигенов, непосредственных, но очень настойчивых в своём поведении ко мне. От них всех исходила такие дикие волны первобытной силы и сексуального желания, что они передались мне, и я стала таять в их сильных, но нежных руках, как мягкий воск от тепла. Моя бритая киска была диковиной для бедных дикарей, женщины которых там были сильно прикрыты природной волоснёй, и очень сильно манила дикарей потрогать её и пощупать. Вскоре тот самец, (звали его Лимбо) который первый попробовал меня на вкус, бывший скорее всего старшим среди них, развернул меня как куклу лицом к себе, раздвинул мне ноги на ширину плеч, и пару секунд любуясь на мою кисулю, приступил к её изучению.
Поласкав мои лепестки своими пальцами, он поднёс их к своему рту и облизал их, сказав своим соплеменникам, что я очень вкусная. После этого он ввёл в меня свой указательный палец, поиграл там пару секунд, и добавил безымянный, с удовольствием слизывая с них мою влагу. Следом он проник в меня уже тремя пальцами, нежно массируя меня внутри, и давая по очереди облизать всем своим спутникам, которые радостно кричали о том, что им в руки попал невиданный цветок. Они все, как и Лимбо, не теряли время, пробуя на вкус и мою попку, шуруя в ней пальцами и облизывая их. На них из одежды были только набедренные повязки, которые уже давно лежали на земле, открыв моему взгляду огромные члены, длинные и толстые, со вздувшимися венами и массивными яйцами. Они и в спокойном состоянии были не меньше 30 см в длину, а теперь стояли в полную мощь, напоминая размерами половые органы коня, ну может чуток поменьше, это я говорю уверенно, так как видела в юности в зоопарке, как сношались лошади. Эта картина крепко запечатлелась у меня в голове, и теперь я мысленно сравнивала их по габаритам — инструменты дикарей были приятнее и аккуратнее, лоснясь на солнце, как эбонитовые дубинки, и только головки были с красным оттенком. Я была напугана и одновременно восхищена этими мужскими достоинствами, в ужасе думая о том, что они они разорвут меня, если захотят совершить со мной половой акт, но втайне надеялась ощутить их в себе. Тут мои мысли прервал Лимбо, приказав им отойти от меня, уложил меня на спину прямо на траву и сорвал со своих чрёсел набедреннную, повязку, представ передо мной во всей красе.
Немудрено, что его все слушались, он кроме более высокого роста и мощного телосложения обладал и самым крупным половым членом, который, был никак не меньше конского, горделиво торча вверх и покачиваясь от тяжести, как резиновая дубинка. Я была в ужасе, приготовясь к страшной пытке и наблюдая с выпученными глазами за его действиями. Он задрал мои ноги высоко вверх, раздвинув их в стороны максимально широко, прицелился своей дубиной мне в щель, но она не поддавалась. Тогда он сказал своим соплеменникам, чтобы те держали мои ноги в таком положении, а сам левой рукой растянул мои половые губы, а правой стал вводить свою головку, Она с трудом вошла на половину, он вынул её, смачно плюнул мне на вход в киску, и смазав членом слюну, попробовал войти в меня. Дело пошло лучше, вот он почти без труда протолкнул массивную головку и стал сантиметр за сантиметром штурмовать мою неподдающуюся вагину. Я думала, что сейчас лопну от огромного давления на стенки влагалища, а он всё двигался дальше, пока не упёрся прямо в матку. Я содрогалась на его члене, как бабочка на булавке и вздохнула с облегчением, когда он остановился и замер, не веря, что он смог залезть в меня без вреда, а самое удивительное, что член его в меня поместился только наполовину.
Он нежно щупал мои груди и вертел соски, застыв во мне, но видя, что я немного успокоилась, стал медленно выходить и полностью выйдя, пару секунд наблюдал за огромной дырой, проделанной своей дубиной, и также медленно вторгся в меня, легонько боднув головкой члена матку, снова вышел и стал вбивать в меня свою палицу, наращивая темп и силу ударов, и хотя контролировал глубину проникновения, всё равно, ощутимо таранил матку. Я кричала сначала от боли, но она как-то незаметно перешла в ярчайшее наслаждение. Было так необычно и возбуждающе, когда он пронзал меня со всей дури, а его соплеменники кричали от радости, тряся своими живыми шлангами. Те двое, которые держали меня за ноги, отошли, и теперь Лимбо сам держал их на весу, наслаждаясь и рыча от удовольствия при каждом толчке. Удовольствие, которое я получала от соития с Лимбо, вознесло меня до небес, и я как бы витала в облаках, кончив уже тогда, когда он пронзил меня на пятом толчке, и кончала как заведённая, не чувствуя своего тела, ощущая только удары его члена и пульсацию влагалища в ответ на движение поршня и удары в матку. А когда его сперма тугой горячей струёй ударила прямо в матку, небо взорвалось миллионом звёзд, я закричала от наслаждения и отключилась, отрубившись на какое-то время. Я только чувствовала, как меня накачивают тёплой спермой, обволакивая моё лоно пеленой наслаждения.
Я пришла в себя, когда он вышел из меня, а у меня создалось ощущение неуютной, тягостной пустоты в раздербаненном влагалище, и во мне как будто образовалась большая полость, наполненная спермой и потоками гуляющего воздуха. Я недолго ощущала эту пустоту, так как скоро она оказалась заполненной членом другого самца, пронзающего меня страстно, но не так бережно, как Лимбо, и доставляя мне больше боли, чем удовольствия. Это был Лукаку, а Лимбо, внимательно наблюдающий за процессом соития, заметил это и незамедлительно приказал Лукаку умерить свой пыл. Лукаку без слов подчинился ему, и замедлил темп двмжения и глубину проникновения. Я была очень признательна за это Лимбо и нежно погладила его по груди, а он взял мою руку и поцеловал её. Рыцарское поведение чернокожего голого гиганта потрясло меня, и я почувствовала волны нежности к нему в то время, когда меня насиловал его соплеменник. Его действия снова всколыхнули во мне инстинкт самки, и я отдалась его воле и мощи сексуального орудия, долбящего мою вагину, которая как бесстыдная шлюха, стала получать удовольствие. Я кончила вместе с ним, накачавшим меня очередной дозой спермы. Оргазм мой был сильным, но гораздо слабее тех, которые я получала от мужественного красавца Лимбо. После этого меня отымели остальные шестеро соплеменников, закачивая в моё лоно свою сперму. Я кончила с каждым из них, но на восьмом гиганте я кончила необычно бурно, наверно, оттого, что обрадовалась окончанию сексуальных испытаний насегодня, и потеряла сознание от полного упадка сил и опустошения.
Проснувшись, я была приятно удивлена несколькими фактами: я была помыта и натёрта приятным маслом с запахом жасмина. Только киска ныла, и немудрено после испытания на прочность восемью богатырскими членами дикарей, раздолбивших её на своё удовольствие. Я со страхом пощупала её и убедилась в том, что она не закрылась полностью и в неё спокойно поместилась моя кисть. Я встала и чуть не упала — мои ноги не смыкались, как я ни старалась, и стала двигаться, широко раздвинув ноги. Выйдя из хижины, я наткнулась на сидящего у порога и сторожащего меня Лимбо, который вскочил на ноги с радостным воплем и с лёгкостью взяв меня на руки, стал качать меня как пушинку и целуя моё лицо. Он сказал мне, что он и его братья боготворят меня и считают своей королевой, и что только я пожелаю что-нибудь, братья постараются исполнить мое желание. Я была в шоке, узнав, что все восемь гигантов являются родными братьями, переспросив Лимбо об этом. Он завопил от радости, слыша, как я почти без ошибок говорю на их языке, спросив о том, как я научилась этому. Рассказав ему так, чтобы он сумел это понять, я вызвала у него восхищение и благоговение, сказав, что они не ошиблись в поклонении мне и подтвердил то, что они все родные братья. А я, как поняла, буду выполнять роль матки в пчелиных роях — мои примитивные функции состоят только в спаривании с братьями, продолжении их рода и пополнении многочисленного потомства, а остальные функции, выполняемые женщинами в современном мире — готовка, уборка и т. д. меня не касаются.
Я в ужасе спросила:
— А где другие жёны братьев?
— Мы очень бедные, поэтому до сих пор не смогли купить ни одну жену в своём племени, живущему в пяти километрах от них в джунглях. А так как цена молодой женщины очень высока, то они стали копить на сразу восемь жён уже давно, лет десять назад. А теперь, после того, как у них появилась такая необычная красотка, то они решили на своём собрании, что я буду общей женой всех братьев, а всё, что они накопили, они дарят мне, и я вольна распоряжаться этим добром как пожелаю. а то, что я буду единственной женой нескольких родных братьев, в их краях не редкость.