своим копьем двух или трех горничных — так или иначе, это считалось обязанностью придворного пажа, — но никогда прежде не трахал благородную юную леди высокого звания и ни разу не овладевал девственницами. Теперь я делал и то и другое одновременно, и, — о, Боже! — как же это было восхитительно! Как я упивался ее нежными прелестями! Как я сокрушался, когда мой экстаз подошел к концу и я выстрелил струей жемчужного нектара в ее поруганную киску! Я страстно желал остаться в ней, чувствуя уверенность, что через десять минут смогу с новыми силами вновь приступить к любовной работе. Но сейчас был полдень, и в комнату могли войти в любой момент. Ради моей прекрасной партнерши я встал и поправил свою находившуюся в беспорядке одежду. Но мадемуазель Сен-Рош забылась и была не столь осторожна. Она в изнеможении откинулась назад, возлежа как я ее и оставил, с задранными юбками, раздвинутыми бедрами и кремовой пеной на каштановых волосах и рубиновых губках своего зияющего устья. И, конечно же, именно этот момент выбрала мадемуазель Лафонтен, чтобы войти!
— Ну что ж, Жюли, — произнесла она, — вот так прелестная картина! Что ты делаешь в этой ужасно распутной позе с задранной одеждой? А вы, мастер Пейдж, что вы здесь делаете? Я почтительно поклонился и ответил, что мадемуазель Сен-Рош была обеспокоена докучливой блохой и что мы пытались поймать ее. — Боюсь, мастер Пейдж, что вы искали блох в самых неподходящих местах, — с серьезным видом ответила она. — Но что заставило вас думать, что блоха может залезть в эту маленькую дырочку, которое выглядит так, будто она уже не такая и маленькая? По тону ее разговора я понял, что обманывать ее бесполезно, и не знал, что сказать. Жюли поманила меня к себе и, пока ее подруга раздумывала, что бы такое еще сказать, прошептала мне, что вступит с ней в разговор и будет умолять ее не раскрывать того, что она только что видела. В то же время она небрежно обхватит ее руками за шею и будет крепко держать в согнутом положении, и пока она будет так стоять, мне будет легко и приятно войти в нее сзади
— И тогда ты будешь уверен, дорогой Юстас, что она не сможет рассказывать о нас всякие истории! — добавила Жюли. Я всегда слышал, что женщины хорошо разбираются в подобных вещах, но должен признаться, что был совершенно поражен необычайным дипломатическим талантом, проявленным до сих пор неопытной Жюли. Я счел ее идею очень хорошей, и, не дожидаясь моего согласия, она приступила к осуществлению ее на практике.
— Дорогая Аделаида, подойди сюда, я хочу поговорить с тобой, — сказала она.
— Ну, в чем дело, глупая, неосторожная девчонка? — ответила ее подруга, подходя к ней и склоняясь над ней. Это было все, что нужно Жюли. Она обхватила своими белыми руками шею Аделаиды и, притянув ее лицо к своему, стала громким шепотом умолять ее ни словом не обмолвиться о том подозрительном положении вещей, которое она застала, когда так внезапно вошла в комнату. — Конечно, не буду, моя милая, — ответила Лафонтен.
— Это только навлечет скандал на нашу маленькую общину и заставит короля и нашу отвратительную старую гувернантку еще более пристально следить за нами. Но, милостивые небеса! — вскрикнула она, — что делает этот наглый паж? Ты можешь заметить, сын мой, что, поскольку она обещала не выдавать своих подозрений, у меня не было никакой необходимости покупать ее тайну, нарушая ее. Однако секретность секретностью, но мое воображение было возбуждено, и когда мадемуазель Лафонтен склонилась над своей подругой, шелковые воланы ее юбки приподнялись, тем самым очаровательным образом демонстрируя ее ножки. А ее восклицание было вызвано тем, что я просунул голову под ее нижние юбки, чтобы рассмотреть поближе и получше все ее прелести. Когда она окликнула меня, единственное, что я изменил в своем поведении, — так это встал, задрав ее нижние юбки своей головой. Одновременно с этим моя верная Жюли крепко удерживала ее, так что она оказалась совершенно беспомощной в том, что касалось любого сопротивления, а ее попка в таком положении была выставлена так, что любая из двух сладких щелочек, гнездящихся по соседству, становилась легкой добычей моего нетерпеливого члена.
С тех пор я переспал со многими хорошенькими девушками, мой дорогой мальчик, а многие знатные дамы считали для себя честью принять мои нежные объятия, но я никогда не забуду тот день, когда я впервые забрал девственность молодой леди, или тот раз, когда мне впервые пришла в голову мысль, что девичья попка должна стать восхитительным разнообразием. Во всяком случае, движимый ли новизной ощущений, любопытством, похотью, или соблазнительной позой Аделаиды, или всеми четырьмя чувствами, я, конечно, не был разочарован. Поначалу я решил, что ее теснота собьет меня с толку, но потом я нашел спасительное средство, смочив конец своего стержня слюной. Когда я попробовал еще разок, то смог одним сильным толчком проникнуть в нее. Проделав это, остальная часть представления значительно упростилась — оставшаяся часть моего члена последовала вослед, и в два резких толчка он был погружен по самые ядра. Аделаида не стала делать вид, что сопротивляется, а просто сказала своей подруге:
— Ты сыграла со мной хорошую шутку, непослушная девчонка! Посмотрим, не отплачу ли я тебе за это. А пока извини меня за такое замечание, но этот твой дерзкий паж — попросту развратный и неестественно похотливый молодой самец.
— Не может быть! — воскликнула мадемуазель Сен-Рош.
— Не хочешь ли ты сказать, что он вставил… ? — Да, именно это я и хочу сказать, — перебила ее Аделаида, — это еще хорошо, что он еще совсем юноша и не вырос в полный рост, потому что если бы член у него был таким же большим и толстым, как я уже видела и чувствовала, я бы рисковала разорвать себе живот. А теперь, надеюсь, после еще трех или четырех толчков, Его Высочество кончил?
Конечно, я так и думала. Большое спасибо вам, сударь, за ту великую честь, которую вы оказали моим потомкам! — сказала смеющаяся девушка, оборачиваясь, когда я выходил из нее. — Жюли, если ты последуешь моему совету, то пока этот прелестный молодой джентльмен будет садиться в седло и возвращаться в Париж, ты поднимешься со мной наверх, ибо, если об этой авантюре узнают, мы с тобой будем навеки опозорены, а вот у этого молодого мистера Пейджа появится очень хороший шанс быть кастрированным. Уверена, сам он считает, что это было бы прискорбно, в то время как мое собственное мнение состоит в том, что это спасло бы девственность многих бедных невинных девушек. Я видел, что ее совет, хотя и был дан шутливым тоном, был разумным и вполне серьезным.
Горячо поцеловав обеих барышень, я покинул их и, пришпорив коня, пустил его во весь опор по дороге на Париж. И хорошо, что я это сделал, потому что король, как это обычно бывает с усталыми похотливыми тиранами, был ужасно ревнив, и уже обратил внимание, что я пробыл в пути дольше, чем он ожидал. Мне удалось отвести от себя подозрения, пустившись в пространные описания восторга, с которым молодые леди восприняли приглашение на королевский праздник, и описав лестные и благодарные замечания, которые они делали по поводу Его Величества. Я даже сымпровизировал что-то вроде полусердитого, полувревнивого разговора, который я имел обыкновение подслушивать между некоторыми красавицами, спорящих о том, кто из них наиболее вероятно удостоится его королевских объятий. Все это, от начала до конца являвшееся выдумкой, чрезвычайно понравилось королю, и я льстил себе мыслью, что вновь завоевал его расположение. Но все же я кое-что упустил. Кажется, у гувернантки той загородной виллы был племянник, незаконнорожденный сын, которого она хотела сделать королевским пажом.
Поскольку вакансии не было, ей пришлось ее заполнить. Старая ведьма не могла видеть ни одной из моих восхитительных церемоний с моими прекрасными подругами, но она знала, что они пробыли со мной довольно долго. Запомнив этот факт, и связав его с тем, что и Жюли, и Аделаида воспользовались губкой, добравшись до своих апартаментов,…